— Добрался я-таки до вас, — рассмеялся вошедший в комнату инспектор Гроган. — Пришел попросить у вас помощь в том деле с бриллиантами Стилтона. Нашел снаружи эту юную леди. Утверждает, что ее жизнь в опасности.
Девушка, красивая блондинка с подбитым глазом, выглядела слишком перепуганной, чтобы говорить. Затем явился Клод Эллиотт, миллионер-плейбой, облаченный в свой обычный черный вечерний костюм с поблескивающим в глазу моноклем.
— Слушай, ты славный малый, — протянул он, — может, сладишь с этим дельцем? Похоже, кто-то похитил папашу. Его личная машина целиком исчезла из поезда. Чертовски неловко, а? — Ответа на этот вопрос молодой Эллиотт не ждал.
— Прощенья просим, мистер Уорт, — произнес жокей, вынырнув из-под расшитого алым плаща Эллиотта. — Медовый Марш похитили!
— Медовый Марш украден! — повторила изумленная ищейка. Эта славная кобылка взяла золотых медалей больше собственного веса, как и ее отец, Моя Белая Мечта, которого Фентон ранее спас от допинга...
— «Дело о мотыльке Моны Лизы», — выдохнул Бозо.
— Точно, — сказал Фентон. — Избавься от некоторых из этих людей — от всех них, Бозо. Я хочу хорошенько подумать.
Бозо осторожно, но твердо вытолкнул их всех из библиотеки: дебютантку и уличную танцовщицу, посла Бровнии и жующего резинку водителя такси, акулу бизнеса и медиума-духовидца, жокея, плейбоя, копа и блондинку с синяком.
— В «Деле о причудливом происшествии», — размышлял Фентон, — фокус состоял в том, чтобы создать впечатление, что жертва была мертва до того, как умерла в действительности. Убийца затащил ее в комнату, накачал наркотиками и сумел запереть комнату. Затем он притворился встревоженным, убедил нас, что что-то случилось, и выломал дверь, чтобы войти. Помнится, он бросился впереди нас, крича при виде (якобы) перерезанного от уха до уха горла жертвы. И в самый момент крика он перерезал это горло — за мгновение до того, как рану увидели остальные!
— Было еще одно дельце, сэр, — сказал Бозо, — то, что вы назвали «Изобилием убийств».
— Вполне верно, Бозо. Там, как и во многих случаях, уловка заключалась в том, чтобы заставить нас всех поверить, будто жертва еще жива, хотя она уже была убита. В упомянутом тобой случае это достигалось посредством записи голоса жертвы на фонограф. В других случаях использовались зеркала, переодевания, посмертные маски и даже чревовещание. И все же «Запертая комната» не относится к этому типу. Непохожа она и на более причудливые дела, вроде «Тайны неверного гостиничного номера», или более простые, как «Дело о гардении Гансела». В первом случае все зависело от тщательно продуманной замены номеров на дверях; во втором деле убийца только притворялся, что дверь заперта, и держал ее прикрытой, делая вид, что выбивает ее.
Бозо удалился, и прославленный разоблачитель преступлений закрыл дверь и запер ее на засов. Оставалось разрезать только страницы последней главы, но он все еще не мог себя заставить сломать печать на этой загадке. Конечно, он мог угадать развязку, еще не дочитав до нее! Несомненно, во всем его опыте должен быть один случай, относящийся к разрешению этой путаницы.
Тем не менее, он охватил все категории: тайный ход или панель; шнур в двери; ледяная пуля и все такое. Оставалось рассмотреть только одно дело, странное «Дело опаленного адъютанта».
Дело опаленного адъютанта
Еще одно дело Фентона Уорта
Жертвой был отставной военный, джентльмен здравомыслящего и умеренного образа жизни, ярый противник вивисекции. Ежедневно он проводил по несколько часов в своем кабинете за написанием мемуаров и памфлетов против вивисекции, или, быть может, просто глядя на бескрайнюю пустошь, на которую из его окна открывался прекрасный вид. Если он не писал, то его обычно можно было отыскать на этой пустоши бродящим и медитирующим. У него не было ни единого родственника, зато было совсем немного денег и преданная экономка-шимпанзе.
В тот день на вересковой пустоши разбил шатры цирк, и адъютант, по словам экономки, пошел посмотреть его — уже во второй раз. Обеспокоенная его отсутствием, она, наконец, вызвала полицию и Фентона Уорта. В цирке никто адъютанта не видел. При обыске дома взломали дверь его кабинета.
Дверь там была только одна, и единственный ключ от нее был от адъютанта, а к единственному в комнате окну было не подобраться. Мебель состояла из письменного стола, стула и дивана. Адъютанта нашли лежащим на диване, задушенным — на горле четко виднелись следы пальцев — и странно высохшим. Ключ от двери был у него в кармане.