— Я планировала попасть на кладбище сегодня, — выдала я хрипловато и посмотрела прямо в темно-карие глаза Малика.
Все вокруг напряглись. За тонкой занавеской изумрудного оттенка на диванах расположилась наша компания, которую собрал Сэм. Слева от меня Энди с какой-то девицей, справа Найл — все такой же молчун. Дальше, во главе стола — Хейли, напротив меня — Зейн, потом Блэк и Джонни. Рука Сэмюеля дрогнула, потому что он как раз наливал мне вина. Его взгляд переметнулся на мое лицо, и он спросил:
— К кому на кладбище?
Я моргнула, ничего не понимая.
— Просто… — опустился на диван приятель, и я видела, как меня буравит взглядом Зейн, — просто ты никогда не говорила о Гарри.
— Ты даже не здоровался со мной, Сэмми, с чего я буду говорить о нем с тобой?
Мое настроение могло испортить праздник Хейли, поэтому я тут же взяла себя в руки и произнесла:
— Извините.
— Ты права, — вдруг вступил в разговор Малик, и я вскинула на него глаза, внутри терзаясь мыслями о том, что любила этого человека, а он теперь так холоден. Любил ли он меня тогда? Конечно нет. — Ты молчала все это время. И правильно, Дженни. Именно поэтому ты, разумеется, не знаешь, что Гарри похоронен в Манчестере. Ты ведь просто сбежала, — с сарказмом добавил парень. — Улетела в Англию и сидела, спрятавшись у своего отца, когда хоронили того, кого ты любила.
Я смотрела на Зейна с нестерпимой тоской. Его слова будто перерезали мне язык, и я не могла говорить. Но мне нужно было ответить и уйти. Я хотела ответить ему.
— Да… мне это знакомо, Зейн. Однажды я хоронила любимого человека…
Лицо Малика окаменело, и он опустил глаза.
— Простите.
Я вышла в зал, моргая и прогоняя слезы, прошла в коридор и оказалась на улице. Я вообще не хотела здесь быть. Но Хейли буквально вымолила у меня эту поездку, и да, я не собиралась отпускать ее одну. Я просто струсила поначалу, а потом поняла, что конечно не могу взять и проигнорировать день рождения лучшей подруги.
— Джен, — выскочил следом Малик, и я от досады даже прикрыла глаза.
Он подошел ко мне, в то время как я просто топталась у стены и натягивала на пальцы кофточку. Было холодно.
— Неужели это правда, Зейн? — вскинула я на него глаза. — Неужели тебе всегда было плевать на меня? Гарри доказывал мне, что ты виновен во всем. Он говорил, что ты был привязан к Джемме. Зейн, как такое возможно?
Малик смотрел на меня угрюмо. Я помнила этот взгляд. Раньше от него обрывалось мое сердце, сейчас я чувствую лишь обиду на этого парня.
— Ты ведь все равно не поверишь мне и… слушай, Дженни, — Малик шагнул ко мне, понизив голос, — Томлинсон в Бостоне. Я знаю, что он вьется возле тебя. Этот засранец найдет способ добраться до тебя…
— Что? — перебила я. — Какой смысл теперь? Зейн, прекратите это, я прошу. Гарри… — я сглотнула, — Гарри нет столько времени, а вы продолжаете… И еще эта журналистка около двух недель назад… Что за черт, зачем вы все ходите за мной?
— Стоп, что? — почему-то напрягся Малик. — Какая журналистка?
Я замерла.
Что, опять? Опять это повторяется? Когда от меня отвяжутся?
— Не знаю какая. Просто журналистка.
— И о чем она спрашивала?
Я развела руками, громко отвечая:
— О боже, Зейн, ничего серьезного. Заявилась в офис, оторвала меня от работы с одним из сотрудников… я стажиру…
— Знаю. Что дальше?
— Дальше она просто спросила какой-то бред, что-то вроде, уверена ли я, что история Гарри Стайлса не является повтором истории Зейна Ма… твоей истории, в общем. Говорю же, бред какой-то, — я застыла на месте, ловя хмурый взгляд парня. — Постой. Что происходит?
Руки будто обрели отдельную жизнь: принялись мять кофту, заправлять волосы за уши, потирать шею. Я страшно напряглась. Спина взмокла от холодного пота, что прошиб меня.
— Не знаю, Джен. Но со Стайлсом это вряд ли связано. Я сам видел тело, Дженни… Он был…
Я не дала ему договорить и разрушить мою слепую надежду: прижала к его рту ладонь, ощутив колючую щетину на его подбородке, и, глядя в знакомые темно-карие глаза, проговорила:
— Нет, Зейн, никогда не говори мне этого.
И я обошла его, собираясь вернуться в клуб.
— Дженни! — окликнул Малик. — Я не лгал тебе.
Я качнула головой, выдыхая:
— Джемма была беременна… Ты не лгал?
— Прости.
Это все, что он может мне сказать?
— Зейн, я никогда не смогу понять тебя.