Тогда создал он в Эа замкнутую сферу, и была в ней Пустота, что должна была стать преградой, отделяющей мир от Эа. Но силу для творения пришлось черпать извне, и изначально в сферу не-Эа проникло ее бытие. Была она лишь лакуной в общей ткани, и существовала только благодаря Эа.
И вошел Эру в не-Эа, и были там чертоги его, где не было Тьмы, но не было и Света, ибо не было там ничего. «Здесь, – сказал он, – создам Я новый мир». Но чтобы мир этот был иным, самому Творцу нужно было стать новым, не ведающим ни о других мирах, ни об Эа. А этого он не мог. Он мог лишь заставить себя ослепнуть, забыть о том, что лежит за пределами его чертогов. И сказал он: «Да станет этот мир слепым, да не увидит вовек Тьмы Эа. И будет мир этот знать лишь то, что Я – Творец и Господин его. Да будет так».
Изначальная Тьма покоила в себе миры Эа, и чертоги Эру были – замкнутое Ничто среди бесчисленных звезд. Тьма лежала вокруг – великая, всепорождающая, полная безграничной силы. Она словно смеялась над тем, кто пытался не видеть ее, хотя сам был рожден ею. И тогда сказал Эру: «Да будет в чертогах Моих не-Тьма!» И не стало Тьмы в чертогах его, но был это и не Свет, ибо Свет рождается лишь во Тьме. И все силы Эру ушли на творение Пустоты и не-Тьмы, он растратил их в борьбе с Эа и Тьмой, с памятью своей и со зрением своим. Тогда вновь вынужден был он взять силы из Эа, и снова Бытие проникло в Пустоту. Из Эа и Тьмы силой разума своего и воли своей создал Эру первого из тех, кого нарек он Айнур. Но, взглянув на него, ужаснулся Эру, ибо увидел в нем воплощение всего, о чем хотел забыть, чего не желал видеть. Не был первый из Айнур ни частью разума, ни частью замыслов Эру.
Тогда взял Эру Свет и смешал его с Тьмой, ибо Свет не только гонит Тьму, но и поглощает другие огни. И так создал он остальных Айнур, и в каждом из них была часть Тьмы и часть силы Эа. Все они могли видеть и знать Тьму, но не-Свет Эру слепил им глаза, и воля их была покорна воле создавшего их. И, чтобы подчинить себе первого из Айнур, старшего сына своего, Эру отнял у него имя и нарек его – Алкар.
…Имя – не просто сплетение звуков. Это – ты, твое "Я". А он, непохожий на других, лишен даже этого. Алкар, Лучезарный. Имя – часть его силы, его сути – отняли. Дали – другое. Кто сделал это? Зачем? Алкар. Алкар. Чужое, холодное. Мертвое.
Айнур должно ощущать имя частью себя, своим «я-есть». Он повторяет их имена, и лица Айнур на миг становятся определенными. Это радость – слышать, как тебя окликают музыкальной фразой, ставшей выражением твоей сути. Глубокий пурпурно-фиолетовый аккорд: Намо. Серебряная струна, горьковатый жемчужный свет: Ниенна. Прохладно мерцающее серебристо-зеленое эхо: Ирмо. Медный и золотой приглушенный звон: Ауле.
Эти – ближе всех, чем-то похожие и – иные. А его имя лишено цвета и живого звука. Алкар. Ал-кар. Мертвый сверкающий камень. Невыносимая мука – слышать, но иного имени помнить не дано. Чужой. Иной. Почему? Кто ответит?
В песне Айнур звучит отголосок иной музыки, но откуда он знает ее? Он спрашивал. Ответа нет. Может это – его дар, особый, отличающий его от других? Нет. Почему? Другие видят прекрасный лик Эру – он не различает черт лица в изменчивом сиянии. Почему? Или – он слеп? Он. Кто – он? Алкар. Стук падающих на стекло драгоценных камней. Алкар, Блистательный. Алкар, Лучезарный. Алкар, Лишенный Имени.
А там, за пределами обители Единого – Пустота и вечный мрак. Так он сказал, всеведущий единый Творец. И в душе Айну – пустота. Не лучше ли уйти туда, в Ничто, составляющее его суть, чтобы не видеть светлых и радостных лиц Айнур, чтобы не слышать этого имени – Алкар… Чужой. Иной. Он не знает радости – первым даром бытия для него стало одиночество и отчужденность. Лучше – не-быть, вернуться в Ничто, навсегда покинуть чертоги Эру…
Темнота обрушилась на него мягким оглушающим беззвучием. Значит это и есть – Ничто? Но почему так тяжело сделать шаг вперед – словно огромная ладонь упирается в грудь, отталкивает… Если он – часть Ничто, почему же и пустота не принимает его? Неужели – снова чужой?..
Тогда он рванулся вперед с силой отчаянья сквозь упругую стену и внезапно увидел.
«Разве здесь, во мраке, можно – видеть? – растерянно успел подумать он. – И звуков нет в пустоте – почему я слышу? Что это?.. Музыка… слово… имя… Имя?!»
Мелькор.
«Мое имя. Я. Это – я. Я помню. Мелькор. Я. Это – мое я-есть. Бытие. Жизнь. Ясное пламя. Полет. Радость. Это – я…»
И все-таки даже это показалось незначительным перед способностью видеть. Он не знал, что это, но слова рвались с его губ, и тогда он сказал: Ахэ, Тьма.
А ясные искры во тьме – что это? Аэ, Свет… Гэле, Звезда… Свет – только во Тьме… откуда я знаю это?.. Я знал всегда… Он протянул руки к звездам и – услышал. Это – звезды поют? Он знал эту музыку, он слышал ее отголоски в мелодиях Айнур… Да, так… Он понял это и рассмеялся – тихо, словно боясь, что музыка умолкнет. Но она звучала все яснее и увереннее, и его "я" было частью Музыки. Он стал песнью миров, он летел во Тьме среди бесчисленных звезд, называя их по именам – и они откликались ему… Тогда он сказал: «Это Эа, Вселенная». «Но ведь он говорил – Пустота, Ничто… Неужели он не знает об этом? Не видел? Он, всевидящий Эру?..»