– Снеси. Но только если увидишь, что он хотя бы вполовину так хорош собой, как его рисует молва, приведи сюда его зомби.
Риан засмеялся:
– Хочешь в качестве трофейного подарка передвигающееся чучело Цаолы? Ладно, будь, по-твоему.
– Довольно пустой болтовни, – прервала я их беседу. – Риан, тебе следует подготовиться к походу. И мне тоже.
Перед тем, как распрощаться с привычной роскошью, я решила на прощание понежиться в ванной.
Когда я всласть вымылась, служанки помогли мне выйти из воды.
На этот раз мои наряды были голубыми.
Фрейлины расчёсывали волосы до тех пор, пока те не начала сиять, точно искорки в камине.
Воздух в комнате насквозь пропах благовониями.
Закончив с туалетом, девушки принесли закуски, состоящие в основном из дичи, овощей, фруктов и подрумяненных кусочков хлеба.
– Ваше величество, – шепнула мне Марайя. – Маэстро Чеаррэ здесь. И он желает вас видеть. Умоляет об аудиенции.
О чём бы маэстро не думал вести разговор, об этом ему следовало говорить с королём, а не с королевой.
Но прежде чем резкие слова сорвались с губ, я подумала о том, что Эллоиссент, вопреки всему, что утверждал, мог что-то знать о нашем потерянном сыне.
Мой давно потерянный несчастный сын никогда не терял для меня значения.
– Я приму его.
Зачем он здесь?
Что ему надо?
Чеарре ведь неспроста прислали именно Эллоиссента. Никто не забыл моей былой к нему слабости.
Чеаррэ ничего не забывают.
Видимо, могущественное семейство интриганов чует поживу, а значит… значит, дела наши идут неважно.
Чтобы понять это, не нужно особой прозорливости. Мятежи по всему государству, зловещие знаки на небе, о которых твердят Пресвятейшие, волнения на городских улицах.
– Приведи его в Малый Тронный Зал, Марайя, – распорядилась я, против воли чувствуя волнение.
Я не желала встречаться с прошлым. Я боялась его.
Мне не хотелось ничего терять и ещё меньше – что-то продолжать.
Сердце пропустило несколько ударов, когда Эллоиссент возник на пороге, такой высокий и элегантный.
Пока он шёл тени скользили по его бледному лицу.
Огоньки свечей перекликались с опасным пламенем, сверкающем в прозрачных, зелёных как у кошки, глазах.
На мгновение он замедлил шаг, тоже скользя по мне оценивающим взглядом.
– Маэстро Чеаррэ, – растягивая гласные пропела я. – Чему обязана счастью видеть вас?
Молча и не торопясь, он преодолел те двенадцать шагов, что нас разделяли.
– Наша встреча действительно для вас счастье? – улыбка его была полна горечи и сарказма. – Отчего-то плохо верится, ваше величество. Думаю, для вас злая необходимость, которую не обойдёшь. Но я ценю, что вы решили пойти мне навстречу и согласились на это маленькое свидание.
– Аудиенцию, – холодно поправила я. – В память о том, что ваша семья сделала для меня, маэстро Чеаррэ, я готова выслушать вас. Но буду благодарна за лаконичность.
Я нарочно старалась говорить официальным тоном, чтобы у Чеаррэ не возникло искушения вспоминать о том, что некогда нас с ним связывало.
Я – королева, он дипломат. Вот и всё. Ничего больше.
– Ваши речи обнадёживают, ваше величество, – усмехнулся он. – Я пришёл в надежде, что мы сумеем понять друг друга. Наше сотрудничество будет неоценимо для всех сторон.
– Мы сэкономим время, маэстро, если вы прямо изложите, о каком сотрудничестве речь.
– Излагать прямо не в правилах Чеаррэ, как вы, наверняка, помните? Но ради былой дружбы буду откровенен. Всё же, полагаю, вы вряд ли поверите в искренность моих намерений?
– Правильно полагаете. Продолжайте.
– Ни для кого не секрет, что обстановка вокруг вашего дома накаляется. За последние полгода на вашего мужа совершено шесть покушений.
– О, да. Шила в мешке не утаить, а у Чеаррэ просто нюх на то, где пахнет жаренным. Я этого не забыла. Но что дальше? Какую выгоду из этих покушений вы можете извлечь?
– Выгоду?
Эллоиссент подался вперёд, и я разглядела бледный шрам, тянущийся через всю правую сторону его лица.
Шрам был бледный, тонкий и слегка блестел, когда он наклонял голову.
– Я пришёл сюда не из чувства выгоды, маэра. Я здесь, чтобы предложить вам помощь и поддержку.
– Как мило, – протянула я, скрещивая руки на груди. – Вот так просто пришли предложить помощь, ничего не требуя взамен? До глубины души тронута вашей заботой, милорд. И для получения этой самой бескорыстной помощи совсем-совсем ничего не нужно сделать?
– Нам будет проще оказывать поддержку, если вы дадите официальный повод это сделать.
– Что подразумевается под официальным поводом?
– Помолвка между домом Дик*Кар*Сталов и домом Чеаррэ.
– Как, опять? Одной помолвки между нашими домами вам уже мало? Хотя я ведь самозванка, верно? Не ваша кровь – лишь ваше имя. Точно змея, вы подбираетесь к нашим землям, медленно, но верно.
– Отдав вашу дочь за одного из нас вы ничем не рискуете, но многое выигрываете. Союз с Чеаррэ означает практически союз с самой Эдонией. Мы не всесильны, но наше имя в решающий момент может многих склонить в сторону вашего сына.
– На самом деле не может. Это в Эдонии у Чеаррэ много друзей, а в Фиаре вас ненавидят. Мне ли не знать, до какой степени? Я семнадцать лет просидела на этом троне, но на мне до сих пор стоит клеймо Чеаровской шлюхи. Не потому, что кто-то в Фиаре пронюхал о наших с вами близких отношениях, кузен, – улыбнулась я. – А потому, что местные жители уверены, что все Чеаррэ – прелюбодеи и шлюхи по определению. К тому же вы враги нашего дома много лет. В народе об этом хорошо помнят.
– Твоего дома, Одиффэ? – покачал головой Эллоиссент, передёрнув плечами. – Я хорошо помню время…
– Забудь, – холодно прервала я его. – Забудь, если помнишь. И никогда впредь не смей называть меня по имени. Но прежде чем мы расстанемся, я рискну напомнить ещё кое о чём. Я не забыла ничего – не добра, что вы, Чеаррэ, принесли мне. Ни зла.
Ты всерьёз полагаешь, что я по доброй воле отдам в ваш муравейник мою единственную, не просто любимую – обожаемую дочь? Позволю ей быть несчастной? А в том, что она будет несчастной, у меня сомнений нет. Рядом с вами она не познает любви, и не обретёт власти. Как всё вокруг, что попадает в зону вашего влияния, она будет лишь служить вашим неясным целям и тосковать о недостижимом. Вы не способны отдаваться всей душой тем, кому дороги. Вы половинчатые, скользкие, неуловимые.
– Неужели ты позволишь глупой, детской, подростковой обиде влиять на принятие ответственных решений? – прищурился Эллоиссент.
– Глупой детской обиде? – прорычала я, выпрямляясь. – Вот как это теперь называется?! Глупой детской обидой?.. Что за нелепая насмешка прислать за моей дочерью именно тебя? Что это – глупость? Или преднамеренное оскорбление? Да как ты посмел взяться за это дело?! – переполненная дикой яростью и обидой я поднялась на ноги, с ненавистью глядя на того, кого когда-то воображала любовью моей жизни. – Хочешь заполучить для своей вожделеющей к новым горизонтам власти семейки очередной бонус? Хочешь привести Чеаррэ мою дочь?!
Я чувствовала, как Сила, мой проклятый Огненный Дар, просится на свободу, желая вырваться и поквитаться с моим врагом за всё. За то, что много лет назад из сердца выжали последние капли живой крови и заменили её непонятной субстанцией, заставляющей меня двигаться вперёд без всякого на то желания.
Право, это смешно или символично? Некроманты поднимают мертвых и заставляют служить себе. Меня они тоже привязали к этой жизни. И заставили служить себе.