— Это очень эгоистичный взгляд на жизнь, папочка. Скажи, разве тебе иногда не хочется избавить мир от всех дурных людей, от всего мусора, от всех скотов?
— Нет, — сказал Чиун.
— И никогда не хотелось?
Чиун улыбнулся.
— Конечно, хотелось. Я ведь тоже был когда-то ребенком, Римо.
Глава 12
Когда Римо подъехал в такси к дому преподобного Уодсона, на мостовой и на тротуаре неистовствовала толпа, все хором скандировали: «Жес-токость! Вар-вар-ство!»
Римо похлопал шофера по плечу и знаком показал, чтобы он остановился у обочины.
— Жди меня здесь, — велел он.
Шофер оглядел толпу в две сотни человек, бушующую на противоположной стороне улицы, и посмотрел на Римо.
— Нет, парень, я тут не останусь. Мне не нравится эта банда. Если они меня засекут, то разделают, как селедку.
— Я бы с удовольствием задержался и обсудил с тобой этот вопрос, — сказал Римо. — Но у меня нет времени. — Рука его скользнула вперед мимо шофера, выключила зажигание и выдернула ключ из гнезда на рулевой колонке все это одним ловким движением. — Жди. Запри двери, но жди. Я скоро вернусь.
— Куда ты?
— Туда, — Римо махнул рукой в сторону дома.
— Ты не вернешься.
Римо сунул ключи в карман брюк. Торопливо переходя улицу, он слышал, как у него за спиной щелкнули замки на всех четырех дверцах машины.
Толпа бушевала, но запертые двери дома не позволяли проникнуть внутрь.
В вестибюле швейцар в ливрее размахивал руками, пытаясь отогнать толпу.
— Что тут происходит? — спросил Римо стоящего у края толпы молодого человека с обритой наголо головой и бандитской усатой рожей.
Парень окинул Римо взглядом. Лицо его скривилось, и он с видимым отвращением отвернулся, не издав ни звука.
— Давай попробуем еще раз, — самым любезным тоном произнес Римо. — Что тут происходит?
И подкрепил свой вопрос, сжав правой рукой парню мышцы по обе стороны позвоночного столба, в нижней его части.
От боли парень вытянулся и стал выше, чем был когда-либо в своей жизни.
— Они уделали преподобного Уодсона.
— Кто они?
— Не знаю кто. Его враги. Враги народа. Угнетатели.
— Что значит — уделали Уодсона?
— Он мертвый. Они убили. Зарезали. Пусти, больно.
Римо не пустил.
— Так «они» это сделали?
— Точно.
— А эти люди чего хотят? Зачем они тут маршируют?
— Они хотят справедливость.
— Они думают, что справедливости можно добиться, распевая лозунги?
Молодой человек попытался было пожать плечами. Ему показалось, что плечи его, поднимаясь, едва не отделились от позвоночника. И он отказался от попытки.
— Полиция еще не прибыла? — спросил Римо.
— Их только что вызвали.
— Спасибо. Приятно было побеседовать, — сказал Римо.
Он отпустил молодого человека и двинулся по периметру толпы. Если он войдет в дом через парадный вход, то тем самым откроет путь всей этой банде. У него за спиной молодой человек пытался восстановить дыхание и натравить толпу на Римо, но каждый раз, набирая воздух в легкие, чтобы крикнуть, он снова ощущал боль в спине. Так он понял, что молчание — золото.
Толпа колыхалась взад-вперед, и Римо колыхался вместе с нею, переходя с места на место. Его видели, потом теряли из виду, он появлялся и исчезал, не оставаясь ни в чьем поле зрения больше чем на долю секунды. Наконец он добрался до боковой улочки, огибавшей дом. Она была перекрыта массивными железными воротами высотой в восемь футов, с острыми штырями наверху, переплетенными колючей проволокой.
Римо ухватился за тяжелый замок, вывернул его правой рукой, и ворота плавно приоткрылись. Римо скользнул внутрь, потом покалечил замок еще немного, пока он не слился воедино с металлическими створками. Пожарные лестницы были на задах здания. Римо поднялся до четырнадцатого этажа и оказался рядом с окном квартиры Уодсона. Он уже потянулся открыть окно, но в этот самый момент занавески раздвинулись, и окно распахнулось.
Увидев Римо на пожарной лестнице, Ингрид едва не вскрикнула, а потом сказала:
— Слава Богу, это вы…
— Что случилось? — спросил Римо.
— Джосайя мертв.
Из глаз ее потекли слезы.
— Знаю. Кто его убил?
— Какой-то блондин с иностранным акцентом. Я спала, когда он проник в квартиру, и я услышала, как он разговаривает с Джосайей, а потом я услышала крики, и, когда я вошла к Уодсону, он был весь изрезан и уже мертв. А блондин выскочил в дверь. Я позвонила швейцару, чтобы он остановил убийцу, но, по-моему, ему удалось скрыться.
— А почему вы решили сбежать, не дожидаясь приезда полиции?
— Я потеряю работу, если меня тут обнаружат. Предполагалось, что я работаю над документальным фильмом. В мои обязанности не входило влюбляться в чернокожего. — Она вылезла через окно на пожарную лестницу. — Я его любила. Правда любила. — Она уткнула лицо в плечо Римо и разрыдалась. — Пожалуйста, забери меня отсюда.
— Ладно, — сказал Римо.
Он затворил окно, помог ей спуститься по пожарной лестнице и провел вокруг дома к другой боковой улочке.
Вход в нее преграждали еще одни тяжелые железные ворота. Римо проломил сталь руками. Он обернулся — Ингрид оторопело уставилась на искалеченный металл.
— Как ты это сделал? — спросила она.
— Наверное, железо было с изъяном, — ответил Римо, увлекая ее за собой за угол, к ожидающему его такси.
Шофер лежал на переднем сиденье, стараясь не попасться никому на глаза, и Римо пришлось громко постучать в окошко, чтобы заставить его выглянуть. Римо вернул ключи, и шофер, не щадя покрышек, на бешеной скорости помчался прочь от опасного места. Толпа перед домом все прибывала прошел слушок, что приедут телевизионщики, и никому не хотелось упустить шанс покрасоваться на экране. Особенно — ветеранам буйных сражений за гражданские права, бросившим свои пивнушки и карточные столы и явившимся сюда с подобающими случаю транспарантами.
Когда Ингрид вместе с Римо вошла в номер отеля «Плаза», Чиун ничего не сказал, хотя по раздутым бокам ее сумки определил, что там спрятана какая-то коробка.
Пока она принимала душ, Римо поведал о случившемся:
— Уодсон мертв. Я увел ее оттуда. Она пока останется с нами.
— Классная штучка, — обрадовался Тайрон. — Пусть спит в моей кровати. Сладкая белая штучка!
— Слишком тощая, — сказал Чиун.
— Руки прочь, — сказал Римо Тайрону.
— Чи-о-о-рт, — разочарованно протянул Тайрон и вернулся к очередному комиксу «Борьбы бобра». Чиун переключил телевизор на сериал «Улица Сезам».
Пока Римо отсутствовал, администрация гостиницы установила в номере новый телефон. И вот теперь, пока Ингрид покупала что-то внизу, в аптечном киоске отеля, телефон зазвонил.
— Да, — сказал Римо, ожидая услышать голос Смита.
— Это Спасский, — произнес голос. Он что-то напомнил Римо. Но что? И кого? Голос не имел акцента, но казалось, именно акцента ему недоставало. — Это я убил Уодсона.
— Чего вы хотите? — спросил Римо.
— Хочу предложить вам работу. Вам и джентльмену с Востока.
— Отлично. Давайте обсудим, — сказал Римо.
— Слишком легко вы согласились, чтобы я вам поверил.
— А вы бы поверили, что мне нужна ваша работа, если бы я сразу отказался? — спросил Римо.
— Работа? — оживился сидевший на диване Чиун. Он взглянул на Римо. — Кто-то предлагает нам работу?
Римо поднял руку, призывая Чиуна к молчанию.
— Очень трудно понять мотивы ваших поступков, — сказал Спасский.
Голос был явно знакомый, но Римо никак не мог связать его с каким-то конкретным лицом.
— Таков уж я, — сказал он.
— Что нам предлагают? — поинтересовался Чиун.
Римо махнул рукой, чтоб Чиун замолчал.
— Вы работаете на страну, которая разваливается на части, — продолжал Спасский. — Людей убивают в их собственных домах. Вы считаете это отвратительным, хотя повидали на своем веку много смертей. Почему бы вам не перейти к нам?