— Что — про Цаголова?
— Что ваш начальник едет к родственникам и будет без охраны.
— Точно не помню. Кажется, он спрашивал, в городе ли Эдуард Бесланович. По-моему, или он сам, или кто-то из его знакомых хотел зачем-то срочно позвбнить генералу. Возможно, я и проговорился, что тот в отъезде.
— Вы, Скобеев, словно у плетня родились! — Прокурор начал терять терпение. — Вы же работали следователем. Неужели не понимаете, что многие разговоры Джангиров записывал. У него на вас такой компромат, какой вам и не снился. Последний вопрос: вы что-нибудь слышали про Домоседа?
— Это что — кличка?
— Наверное. А может, он действительно дома сидит.
— Что-то однажды у Джангирова проскользнуло про человека, которого в Назрани никто не знает, а он знает всех и все. Если хотите, я постараюсь осторожно у него выведать.
— Посмотрим. Не исключено, что понадобится.
Глава 12
КАМИННАЯ КОЧЕРГА
Заинтересованным людям был известен распорядок дня Скобеева. По будням он выходил из дома в одно и то же время — в половине девятого или от силы на пять минут позже. На работу Игорь Олегович ехал на своей машине, которую держал в гараже возле подъезда.
Джангировский посланник, знавший Скобеева в лицо, прибыл на место наблюдения с пятнадцатиминутным запасом и понапрасну простоял там почти до девяти. Узнав, что референт министра так и не появился, Джангиров решил, что тот арестован. На самом деле посланник разминулся с Игорем Олеговичем — тот был срочно вызван к вернувшемуся после похищения министру и уехал за пять минут до появления курьера, который должен был предупредить информатора о разоблачении. Арестован же Скобеев был в МВД через три часа, незадолго до того как руководители подразделений, готовящихся участвовать в операции по освобождению Тамары и Виктора, собрались в кабинете генерала Цаголова.
При задержании референт министра устроил форменную истерику, правда кратковременную. Вложив все силы в набор гневных тирад, он, оказавшись в наручниках, ударился в другую крайность — плакал и валился с ног. Милиционерам пришлось буквально волочить его, поддерживая под руки.
Выставленные утром наблюдатели доложили, что Джангиров уезжал из дома в «Альянс». Пытался звонить Круликовскому и Скобееву, естественно безуспешно. Ему звонил неизвестный мужчина. Свое имя не назвал, видно, директор знает его по голосу. Впечатление, что в определенное время у них регулярный сеанс связи. Неизвестный рассказал о том, что сегодня ночью убит фээсбэшник Султанов, а Ахмед по-прежнему находится в горбольнице. Пока о связи с ним нужно забыть: мало того что секьюрити сидит у входа в палату, так вдобавок там лежат три легкораненых милиционера. Он так быстро это протараторил, что не успели установить, с какого аппарата звонил.
— Итак, Джангиров сейчас находится у себя дома, — произнес Эдуард Бесланович. — Сколько человек там кроме него?
— К сожалению, не удалось установить, — ответил Турецкий. — Думаю, считанное количество.
— Но ведь кто-то умыкнул девушку и парня. Значит, в доме могут быть люди.
— Один-два человека. Обычно для похищения зовут бойцов, потом они расходятся. Там же не казарма. Осторожность важна независимо от того, сколько там людей. Утром Джангиров ездил в «Альянс». Нам ничего не стоило арестовать его по дороге, но это чревато. Дом может быть заминирован, поставлены таймеры, да и головорезы в определенное время могут убить заложников.
— Вы верите в спасительную силу переговоров? — спросил министр.
— Безмерно. В конце концов, они же не исключают силового решения, в худшем случае откладывают его.
Цаголов, который на себе испытал все прелести нахождения в заложниках, просил всех проявить максимальную осторожность.
— Пожалуйста, исключите малейший риск. Никаких выстрелов, никакой нарочитой демонстрации силы, — давал последние наставления Эдуард Бесланович. — Все в меру. Джангиров прекрасно понимает, что дом окружен, и не станет идти напролом. В случае чего начинайте переговоры и не давайте ему прерывать их. Чем дольше ведете процесс переговоров, тем больше надежд на благоприятный исход. Пусть ясно изложит свои требования. Полагаю, он попросит предоставить коридор до Чечни. Черт с ним, пускай убирается отсюда. Вот избавили меня от Скобеева, и сразу легче стало, — улыбнулся он. — А без Джангирова станет легче всей нашей республике.
— Как насчет денег? — спросил Захарин.