— Многие жители окрестных домов были свидетелями разгрома вашего диспансера, — сказал Семеренко. — Из их показаний составилась общая картина происходящего. В основном там бесновались молодые люди.
— Наркомания вообще молодежная проблема, — вставил Резоев. Он сказал это, по возможности, осторожно. А вдруг сейчас из стола будет извлечена подписанная им справка по поводу состоящего на учете отнюдь не молодого Круликовского. Но нет — старший лейтенант как в ни в чем не бывало продолжал говорить:
— Есть даже более точные возрастные границы. Это были люди от двадцати пяти до тридцати лет. Логично предположить, что инициаторами разгрома диспансера стали те, которые состоят в нем на учете. Поэтому мы хотели спросить вас: кого из мужчин такого возраста вы могли бы включить в число подозреваемых? Кто из пациентов проявлял особенно бурное недовольство, возможно, угрожал, лез в драку или что-нибудь в таком роде.
Стало ясно, что его вызвали не из-за злополучной справки, и у Резоева отлегло от сердца. Он был готов простить потрепавшего ему нервы Хустанбекова и почувствовал такую благодарность к этому фээсбэшнику, который невольно освободил его от навалившегося страха, что воодушевленно рассказал ему про свою «обкуренную» и «обдолбанную» паству.
— Многие из них, даже после принудительного лечения, не соображают, что находятся на учете. Приходят и просят дать какую-нибудь справку, например для получения водительских прав. Узнав о регистрации, большинство спокойно уходят, прекрасно зная, что без проблем купят себе справку за небольшие деньги. — За последние слова, про справку, Резоев мысленно себя отругал. — Однако есть и такие Экземпляры, что закатывают истерику, требуют снять их с учета, отдать карточку. Мотивируют это тем, что они вылечились. Конечно, мы на их выпады не реагируем,
Семеренко спросил:
— Осман Рашидович, почему человека нельзя снять с учета, если он вылечился?
— После лечения эта пагубная привычка все равно является для организма слабым звеном. Поэтому врачу нужно знать историю болезни. Хотя бы потому, что в дальнейшем такому человеку уже не всякие лекарства можно выписывать, у женщины может родиться больной ребенок. Что касается возраста публики, учинившей разгром диспансера, это сейчас среди наркоманов наиболее часто встречающийся. Ведь к «игле» прибегают, чтобы не служить в армии. С этого все начинается, тогда ребята подсаживаются на наркотики, и двадцатью семью годами дело не ограничивается. Ну а с каких пор боязнь службы в армии превратилась практически в эпидемию, вы сами прекрасно знаете.
Резоев назвал фамилии четверых запомнившихся ему наиболее скандальных пациентов диспансера. Первым среди них был Исмагил Маирбеков, который однажды учинил такую потасовку в регистратуре, что его утихомиривала милиция.
Перед уходом Осман Рашидович улыбнулся следователю:
— Я хорошо знаком с вашим боссом. При случае передайте от меня привет.
— Вы имеете в виду подполковника Марулина?
— Нет. Сергея Владиславовича.
Старший лейтенант как-то странно посмотрел на него:
— Спасибо, при случае передам.
После ухода врача Семеренко разыскал телефон Маирбекова. Не застав того дома, позвонил на работу. Более неудачного времени для разговора с Исмагилом придумать было трудно.
Глава 4
КИРА ГРИГОРЬЕВНА
По пути в общежитие Турецкий проходил мимо салона красоты «Виктория». Он увидел на дверях картонку с надписью «Открыто» и решил зайти к Тамаре. Она говорила, что в четверг работает. Нужно поблагодарить девушку за помощь.
В маленьком, на три кресла, зале клиентов в такую рань не было. Сейчас здесь находились увлеченно читавшая за своим столом молодая женщина-администратор и две столь же юные мастерицы. Чтобы не сидеть без дела, одна поправляла прическу другой. Услышав вопрос о Тамаре Негутиной, девушки слегка испуганно ответили, что ее нет.
— А когда будет?
— Вообще-то она должна была прийти к девяти. Но звонила ее мама и сказала, что Тамара пропала.
Александр Борисович потряс головой, словно избавляясь от наваждения. Потом спросил:
— Маму как зовут?
— Кира Григорьевна.
Он раскрыл записную книжку. В это время на столе администратора зазвонил телефон. Турецкий снял трубку и, нажав на рычаг, набрал номер. Администраторша хотела было возмутиться, но, услышав, что импозантный незнакомец представился следователем Генеральной прокуратуры, прикусила язык.