У Бубнова зазвонил мобильный.
— Что значит — на съемку не приехал? Спасибо, старик, буду должен. Своих пошлем. Пишу адрес.
Бубнов прикрыл трубку рукой.
— Офис покинь немедленно.
Он нажал кнопку громкой связи.
— Эвелина, зайди.
В дверях появилась вышколенная Эвелина Джи с неуместной улыбкой во все зубы.
— Инга Александровна, вас проводить?
В редакции так обращались только к начальству и к чужим. Инга холодно оглядела Эвелину с ног до головы — на той были туфли с последнего показа GF, которые Инга, пользуясь своими связями, выкупила для нее за четверть цены. И неважно, что размер не подходил — Эля заверила, что ступни худеют.
— Не жмут? — небрежно спросила Инга, проходя мимо. — Зайди потом ко мне, пластырь дам.
За спиной Эля стучала каблучками, стараясь не отстать.
Картонное пространство офиса вдруг пришло в движение: зажурчали телефоны, взвились принтеры, заскрипели шредеры, шаги стали четче, взмахи рук — шире, голоса — громче. Каждый старался подхватить новый ритм, встроиться, не отстать. Несколько раз в месяц офис надевал шаблон деловой суеты — это значило, что в редакцию приезжал кто-то из учредителей медиахолдинга «Минерва», которому принадлежал журнал «QQ».
Отлично! Вот сейчас я все и узнаю. Арег!
Он шел вдоль стеклянной стены — строгий, недоступный, словно выточенный из гранита. Среднего роста, но казался высоким даже рядом с мощными телохранителями — окружающие невольно сжимались под его взглядом, становились немного лилипутами внешне и внутренне. Инга видела его ледяным и синим, как арктическая бездна. За его плечами была идеальная, без червоточин, бизнес-карьера: золотая медаль, красный диплом МГУ, MBA в Лондоне. Он не давал поводов для сплетен и пересудов и был не только одним из главных акционеров «Минервы», но и гарантией репутации всего холдинга. Непререкаем.
Чертов киборг!
— Арег, здравствуйте, вы должны меня выслушать…
Он невозмутимо продолжил путь, и она, увидев в этом согласие на разговор, тоже сделала несколько быстрых шагов. В этот момент один из охранников выставил вперед руку, словно шлагбаум, и Инга, со всей скорости налетев на нее, не удержалась на высоких каблуках и упала как подкошенная — на холодный серый пол. Несколько секунд она не могла подняться — только беспомощно хватала руками воздух под звук удаляющихся шагов.
— Бежи, детка, бежи! Надо уже что-то делать! — подгоняла новенькую коренастая азербайджанка, Сафура-Ханум, неизменный ассистент по аудитории ток-шоу «Культурология» на первом канале. А Ленка и так уже прыгала через две ступеньки, сшибая старушек, которые ждали своей очереди, чтобы идти в студию «на передачу». Они собирались на любые ток-шоу в Останкино, взбивая остатки кудрей и выгуливая старинные платья.
— Не берет трубу! До эфира час! Да где же он? — Сафура-Ханум, не отнимая телефона от уха, покатилась по коридору к студии. — А ну, голуби мои, кто на Волохова — за мной!
Публика послушно потянулась за Ханум. На «Культурологию» зрители приглашались исключительно для глубины кадра, другими словами, в качестве мебели. Но это никого не смущало. Небольшая плата свободным временем за возможность побыть очевидцем интересной дискуссии и, конечно, надежда засветиться на экране.
Через пять минут вся эфирная бригада собралась в кабинете исполнительного продюсера.
— Черт, куда ваш ведущий подевался? Мы так запорем первую Орбиту к чертям собачьим. — Евгений Данилович, исполнительный продюсер, бросил телефон, спустил ноги со стола на пол и тщательно протер электронную сигарету. Все следили за его руками. — Морги? Больницы? Ментовки?
— Глухо. — Сергей, старший администратор, помотал головой.
Волохов Александр Витальевич, тонкий и безукоризненный, раздражающе эрудированный, неизменно вежливый и выдержанный, полиглот, мастер интеллектуальных дискуссий, был ведущим «Культурологии» около десяти лет. И не было случая, чтобы за час до эфира он не сидел в грин-рум, как называлась на всемирном телеязыке артистическая комната ожидания, с кофе или с тонкой сигаретой, готовый к диалогу с панелистами, как дрессировщик ко встрече со львами. А вот улыбка у него была совсем не цирковая — без тени превосходства, едва заметная, внутренняя. Александр Витальевич оказался настоящей находкой не только для телевизионщиков, но и для зрителей, уставших от крика и драк в эфире. Почти полвека не выходивший из-за письменного стола, он неожиданно для всех и для себя самого согласился на предложение вести программу на федеральном канале. И вот первый срыв эфира, без звонка, без предупреждения. Телефоны не отвечают.