Наемники, оправившись от первых минут шока, принялись осматривать нависшие над ними скалы. — Вижу пулеметную точку, — прошептал на ухо Скоку Ловкач, лежащий под прикрытием Максурова-младшего, вставляя в ствол бесшумного подствольника реактивную гранату.
— Достать его сможешь? — тихо спросил Степан, плотнее прижимая автоматный ствол к плечу Асламбека.
— Со своей позиции не смогу, — покачал головой Игорь Бруйко. — Нужно переместиться. Пусть пацаны прочешут кусты на средней галерее, там засели снайперы. А я тем временем пулеметчику дам по соплям.
— Идет, — согласился Корчинский, дав рукой несколько знаков залегшим впереди наемникам, негромко крикнул: — Федоин, прикрой.
Несколько автоматов одновременно ударили по нависшей над тропой террасе, поросшей густым кустарником Асламбек Максуров со своего места видел, как пули секли листья, ломали ветки кустов. В это мгновение на тропу метнулся Ловкач, прыжок, кувырок, перекат через плечо, вот он уже распластался на тропе в стандартном положении «стрельба лежа». Вскинул свой «АКСУ», у которого вместо раструба ствола был толстый черный цилиндр глушителя с рифленым покрытием. Напротив правого глаза на мгновение завис резиновый наглазник оптического прицела. Левая рука соскользнула с цевья, охватывая выгнутую в обратную сторону пистолетную рукоятку под ствольного гранатомета…
Самого выстрела не было слышно, только автомат дер нулся в руках Ловкача, и уже в следующую секунду вверху на скале раздался взрыв, сопровождающийся криком, вниз кувыркаясь, полетел разбитый вдребезги пулемет. После удачного выстрела Ловкач снова откатился в кусты и передергивая затвор подствольника, залихватски подмигнул Скоку. Степан улыбнулся ему ободряюще.
Но только спецназовцы, окружившие наемников, не долго оставались в долгу, через несколько минут они уложили Конвоя, который попытался из своего подствольника достать снайперов. Потом началась интенсивная перестрелка между враждующими сторонами, но так она и осталась безрезультатной.
— Время не наш союзник, — не поднимая головы, про ворчал Асламбек, обращаясь к Скоку. От автоматной стрельбы над самым ухом он почти оглох, впрочем, произнеся эту фразу, он и не рассчитывал услышать ответ. Он только пытался довести до сведения руководителя отряда наемников, что федеральное руководство, узнав о блокировании боевиков с заложниками, пришлет сюда столько войск и спецсредств, сколько понадобится, чтобы не только дополнительно блокировать, но и заодно отбить удары моджахедов извне. Ну а после, как говорится, дело техники. Можно накачать залегших наемников сонным газом (благо тропа проходит по узкой расщелине, да и опыт после «Норд-Оста» у федералов есть), а можно по-простому оглушить всех свето-шумовыми гранатами, после чего повязать тепленькими.
Как бы там ни было, но именно время было главным врагом наемников.
— Что ты предлагаешь? — тронул Асламбека за плечо Степан. В его голосе чеченец не услышал ни мольбы, ни сожаления. Он давал понять своему пленнику, что пока они еще связаны одной веревкой и смерть его (Скока) станет смертью всем троим братьям, пояса «антишахидов» с них никто не снял.
— Надо связаться с дядей, — наконец произнес Асламбек. Корчинский его мысль сразу же понял, у них действительно оставался единственный выход к спасению, это удар с тыла по засевшим спецназовцам. Степан вытащил из одного из подсумков небольшую портативную рацию японского производства, и протянул передатчик Асламбеку:
— Держи. Связывайся со своим дядей, только пусть не тянет с ударом.
— Орел вызывает Горца, Орел вызывает Горца, — забубнил в микрофон радиостанции средний Максуров. — Орел вызывает Горца.
«Для полного счастья сейчас не хватает, чтобы снайпер срезал Асламбека, и полный набор обломов, — неожиданно подумал Скок, представляя, что ему придется говорить остальным наемникам, которых он затянул в горы Чечни и в конце концов оставил у разбитого корыта. Миллион с лишним они потратили на различные приготовления, которые могут оказаться пустыми. Кроме всего прочего, за ними уже числится убийство рубоповца и стюардессы, захват самолета, захват заложников (да еще каких) и, наконец, Чечня… Там они окажутся одни против всех, против федералов, чеченцев, и даже если удастся вырваться за границу, то и против грузин. А при таком раскладе победить невозможно. — Лучше сразу застрелиться, чтобы не продлевать агонию».