— Чего испугались? — мягко сказал Бутовский. — Мы — доктора…
Услышав знакомое слово, китайцы переглянулись.
— Поставим градусники, и только!
Эта процедура заняла несколько минут. Больных оказалось только двое. Бутовский внимательно осмотрел их: возбужденные, густо-розовые лица и словно начищенные мелом языки.
— Понятно… Надо все тщательно осмотреть. Беатриса Михайловна, пройдемте на чердак!..
Там было совсем темно. Бутовский посветил фонариком и увидел пять неподвижно лежащих тел. У стены, поодаль от них, сидел какой-то человек.
Вытащив стетоскоп, Паллон опустилась на колени и долго выслушивала его.
— По-видимому, чума.
Бутовский помог впрыснуть камфару. Следя за ловкими, уверенными движениями девушки-врача, он невольно удивился: «Только что дрожала от испуга, а теперь смерть рядом и все страхи как рукой сняло. Вероятно, смерть страшна лишь издали…»
Больного осторожно перенесли с чердака и усадили в большую карету летучего отряда, ожидавшую на улице.
Студенты сняли маски и с наслаждением вдохнули свежий воздух.
X
В Харбине шли разговоры, будто владельцы предприятий, на которых обнаруживались трупы, тайком вывозили их в поле и бросали там без погребения. Заболотный понимал, что если это так — неизбежны конфликты.
Было решено осмотреть все окрестности. Создали группу, в которую вошли Паллон, Бутовский, Беляев, Суворов и товарищ Мамонтова по Петербургской военно-медицинской академии Исаев.
Ранним утром разведчики в халатах и масках отправились в путь. Они тщательно осматривали каждый бугорок, каждый кустик.
Вдруг с берега донесся голос Беляева:
— Братцы, сюда!
Он стоял у кромки темнеющей проруби.
— Видали?
Из проруби торчали чьи-то ноги, а рядом на снегу краснели пятна крови.
Бутовский мрачно посмотрел на Беляева.
— Не понимаю, зачем хозяйчики это делают? — пожал плечами Исаев.
— А тут и понимать нечего, — усмехнулся Бутовский. — Если обнаружат чумного на месте, лавочку закроют, — и погорел хозяйчик! А тут — концы в воду…
— Таких надо ловить за руку, — гневно отозвалась Паллон. — Идемте в город. Я предлагаю начать с пивного «короля» Врублевского. Тут недалеко его заводы, — кивнула она в сторону берега.
Однако не успели они дойти до берега, как снова наткнулись на закоченевший труп, затем обнаружили еще несколько, занесенных снегом.
— Веселая прогулочка! — процедил Беляев сквозь зубы.
Бутовский быстро шел вдоль берега к видневшемуся вдалеке длинному забору.
Два человека в лохматых шапках метнулись оттуда, волоча за собой какой-то тюк, обернутый рогожей.
— Стой!..
Китайцы, бросив ношу, застыли на месте.
Подойдя, Исаев строго спросил:
— Что у вас тут?
Китайцы молчали. Он отвернул край рогожи.
— Живой… Взгляните, господа!..
Человек еще дышал. Лицо у него было землистым, глаза полузакрыты. Ему сунули термометр. Вдруг он зевнул и блаженно заулыбался.
— Да он отравлен наркотиками, — сказал кто-то.
— Из курильни? — строго глянул Бутовский на китайцев.
— Гака, така, господина капитана! — заговорил один из них. — Мистера Смита. О… о! Там шибко много курят, а места мало. Мистер Смита приказал кидать Сунгари…
— И вы таскаете людей, словно щенят? — вспыхнул Беляев. — Негодяи!
— Оставь, Лева, разберемся.
Второй китаец приободрился.
— Мистер Смита нанимай меня и его, — указал он на своего напарника. — Деньги давай, трубка давай… Ой, танго трубка!.. — И его желтое лицо в оспинках расплылось в улыбке.
— Поэтому вы и бросаете своих братьев в прорубь?
— Работа нету. Плохо, плохо…
— Все ясно, — проговорил Бутовский. — Мы с Беатрисой Михайловной идем к этому самому мистеру Смиту, поглядим, что он за туз. Беляев и Исаев — на пивоваренный. Ну, а Сережа… — и он повернулся к Суворову, — в полицию.
— Ведите к хозяину, — скомандовал Бутовский носильщикам.
Те кинулись было по тропинке, но студенты тут же остановили их:
— Возьмите этого несчастного и отнесите обратно!
В полутемной и душной опиекурильне лежали на канах и на полу грязные оборванцы. Какие-то юркие личности сновали меж гостями и, взяв трубку у одного, тут же передавали ее другому, обтерев чубок грязным рукавом.
Хозяин сидел за перегородкой. Его лицо до глаз прикрывала марлевая повязка. На крошечных весах он развешивал наркотики.
— Вы Смит? — в упор спросил Бутовский.
Тот не спеша поднялся во весь свой огромный рост.
— Нельзя так кричать в моем заведении, господин доктор, — вежливо и неторопливо произнес он по-русски. — Тут спят, а вы…
— Вы же отравляете их!
— Ну, нет. Я даю возможность этим несчастным испытать чувство блаженства.
— Вы понимаете, что вы делаете? Вы разносите чуму! Грабите нищих!
Смит слегка улыбнулся.
— Однако вы не уважаете вашу даму, — сказал он < учтивым поклоном. — Так кричать в ее присутствии…
Только теперь Смит увидел полицейских.
Вечером на совещании Заболотный предложил обследовать проживающих в заводском районе.
На обсервацию взяли сразу около двух тысяч человек Среди них оказалось более сорока больных. По требованию Заболотного в этом районе закрыли все притоны и произвели тщательную дезинфекцию.
XI
От Фудзядяна до Харбина — всего версты полторы. Столь близкое соседство оказалось роковым: Фудзядян очень скоро стал сплошным очагом чумы.
Население покинуло город, и улицы будто вымерли Закрылись магазины, конторы, учреждения. Бойко торговали лишь гробовщики.
Врачи и студенты обследовали более ста покинутых фанз.
Бездомные направлялись в специально созданные ночлежно-питательные пункты. Здесь и проходила поголовная термометрия, позволяющая немедленно изолировать больных и тем — самым хоть как-то остановить дальнейшее распространение чумы.
Тяжелее всего приходилось персоналу на участках Врачи, студенты и санитары были в постоянном контакте с населением. Они буквально сбились с ног. Физическое и нервное истощение привело к тому, что начались заболевания среди членов отрядов.
Руководители экспедиции встревожились. На бой с «черной смертью» вышла, по сути дела, горсточка самоотверженных людей, вышла во имя высшей гуманности Но тем более следовало беречь силы, быть начеку.
Об этом и решил напомнить Заболотный в тот день, когда хоронили двух санитаров.
Он назвал этот случай чрезвычайным происшествием и не раз категорически потребовал, чтобы все безоговорочно соблюдали необходимые правила: хороший сон, режим питания, предосторожность.
— В нашем положении любая бравада бессмысленна. И все же я замечаю, что, посещая очаги, некоторые забывают о респираторах. Но мы не имеем права рисковать. — И, помолчав, добавил как бы вскользь: — Ведь ежели со мной что-нибудь случится и я умру, так я с собой кого-нибудь прихвачу для компании. Вот вы, коллега! — он остановил взгляд на Беляеве. — Отлично выполняете свои обязанности, отлично. Но ради чего, позвольте спросить, вы выезжаете в очаги по тридцать раз в сутки? Не могу признать сие рвение разумным, простите!
С большим теплом говорил Заболотный о работе самоотверженных женщин — Беатрисы Михайловны Пал, он и Марии Александровны Лебедевой. Их популярность среди обитателей трущоб росла с каждым днем. Все знали, что «мадама-доктор» может не только отогнать «черную смерть», но и помочь бедняку найти заработок.
Лебедева, по мнению Даниила Кирилловича, очень много сделала для укрепления авторитета русской экспедиции в Маньчжурии. В идеальном порядке находился и седьмой врачебный участок благодаря неустанным заботам Паллон. Там чуме был поставлен надежный заслон.