Сама мысль о том, чтобы оказаться сейчас возле театра, была для нее невыносима.
Стараясь не смотреть на прохожих и уткнувшись взглядом в асфальт, она быстро направилась в сторону станции метро.
Мысли путались, ноги подкашивались от внезапно нахлынувшей слабости, и Наталья не сразу обратила внимание на мерное урчание автомобильного двигателя позади. Пройдя еще с десяток метров, она резко оглянулась.
Чуть поотстав от нее, по проезжей части демонстративно медленно двигались темно-вишневые «Жигули» с милицейскими номерами, в салоне которых сидели двое с каменными выражениями на лицах.
Заметив, что девушка остановилась, водитель «Жигулей» притормозил.
«Это что, слежка? — подумала Наталья. — Бред какой-то». Отсчитав еще несколько шагов, она остановилась опять.
Машина, которая едва успела тронуться с места, заскрипела тормозами.
«Точно, слежка. Старостин-идиот по-прежнему меня подозревает? Зачем они делают это так вызывающе? Он что, решил давить мне на психику? — догадалась Наталья. — Ну и черт с тобой!»
По сравнению с ощущением свободы, которое охватило ее за воротами КПЗ, это было сущей ерундой. Даже наоборот, демонстративная слежка добавила ей в кровь адреналина, и Наталья почувствовала себя гораздо уверенней. «Интересно, — думала она, — в метро вы тоже за мной следить будете?»
Спустившись по эскалатору на платформу и остановившись у мраморной колонны, она стала внимательно разглядывать следовавших за ней пассажиров.
Подозревать можно было каждого…
«Так недолго дойти и до паранойи, — резонно решила она и, перестав обращать внимание на окружающих, успокоилась. — В конце концов, мой домашний адрес им хорошо известен. Захотят выследить — будут ждать возле дома».
Наталья не ошиблась. Войдя в свой двор, она увидела те же самые «Жигули», стоявшие недалеко от ее подъезда.
«Не дождетесь, на кофе я вас приглашать не стану», — насмешливо подумала она и вошла в подъезд.
В квартире она застала следы недавнего обыска: вещи и нижнее белье из платяного шкафа валялись на полу, обувь была разбросана по всему коридору, постель разворочена, стулья перевернуты.
— Козлы… — процедила она и устало опустилась в кресло. Оценив на глаз, сколько понадобится времени, чтобы устранить царящий в квартире беспорядок, махнула рукой и направилась в ванную, где почти час стояла под душем. Затем, затолкав провонявшую тюрьмой одежду в стиральную машину, нагишом вышла из двери и, пройдя на кухню, сварила кофе. Выпив одну за другой две большие чашки густо заваренного «Чибо», она почувствовала, что стала мало-помалу приходить в себя.
Теперь перед нею встал вопрос: что делать дальше? Медленно пройдясь по квартире и еще раз осмотрев следы недавнего разгрома, она поняла, что наводить порядок у нее нет ни сил, ни желания. И вообще то, что творится у нее в квартире, сейчас не имеет никакого значения.
«Дядя Федор… мелькнуло у нее в голове. — Вот что сейчас главное! Ты меня плохо знаешь, подонок. Пожалеешь, что со мной связался. Я тебе устрою…»
Что именно она ему «устроит», Наталья пока не знала, но в том, что Михайлюк пожалеет о содеянном, не сомневалась ни на секунду.
«Главное, — подумала она, вспоминая слова Наполеона, — ввязаться в драку, а там — посмотрим…»
Она посмотрела на телефон, но тут же отвергла мысль о том, чтобы позвонить: если Старостин устроил за нею слежку, то уж телефон и подавно поставил на прослушивание. А ей сейчас свидетели были не нужны.
Она быстро оделась, натянув на себя джинсы, майку, и сунула ноги в кроссовки. Затем, прихватив легкую куртку, вышла из дому, замкнула дверь и спустилась вниз. Машина с оперативниками еще стояла во дворе. Наталья не собиралась совершать пируэты с прыжками по балконам либо пробежками по крыше, чтобы уйти от слежки. Демонстративно вышла на улицу и зашагала в сторону станции метро.
Как она и предполагала, машина ее преследователей тут же тронулась с места. «Ну что ж, проводите меня до метро». Спустившись в подземный переход, она остановилась у длинного ряда телефонов-автоматов.
Сняв трубку одного из них, принялась набирать номера своих «коллег», включая, несмотря на строжайший запрет, и сотовый Федора Михайлюка. Повсюду раздавались длинные гудки, но никто не снимал трубку: молчала квартира, которую снимал Леня, глухо было на хате, где разводили лохов, не отвечали оба телефона Федора, никто не отозвался и у Степана Цыганкова.
«Что же мне теперь делать? Если они все разбежались, найти их будет нелегко. Надо хорошенько подумать…»
Тут она вспомнила, что Цыгарь называл как-то ей номер своего дружка Митяя, у которого иногда бывал, — так, на всякий случай. И номер был какой-то простой. Только бы вспомнить…
«Как же там?..» — Наталья стояла перед телефоном-автоматом, закусив губу и напряженно наморщив лоб. И вдруг заметила мужчину, который с другого конца подземного перехода внимательно наблюдал за ней. Это был один из двух соглядатаев — Наталья успела разглядеть их лица, выходя из подъезда.
«Вот оно что! — разозлилась она. — Так вы решили меня и в метро в покое не оставлять? Ну что ж, побегаем».
Она все-таки вспомнила номер и, не медля ни секунды, набрала его.
Вдохнула с облегчением, когда услышала в трубке чей-то голос.