II
Ведагор затих, а мальчишка у его ног встрепенулся и тихо спросил:
– Неужели после этого Ведьма всегда забирала дань и никогда не пропускала?
– А вторая дочь и, правда, выздоровела, когда братья ушли? – спросила девчушка с косичками.
За ними последовали другие вопросы, но Ведагор молчал. Он замер, словно уснул, убаюканный своим же рассказом.
На Богучара нахлынули воспоминания. Уже тогда он начал замечать свое отличие от других. Он мыслил будто иначе, да и воспринимал мир словно по-другому. Не так, как это делали в деревне. Ему было примерно столько же, сколько девчушке с косичками, когда он тоже задал свой вопрос. Он до сих пор помнил, как разомкнул губы и громко проговорил: «Почему никто не хочет отправиться в Лес, чтобы убить Ведьму?». В ту ночь рассмеялись все до единого, тыкая в него пальцами, а вот Ведагор разозлился. Он прогнал мальчишку с ночи откровений, после чего дома его встретил старейшина и впервые до крови выпорол сына.
Богучар равнодушно ждал, когда Ведагор очнется. Он медленно осматривал присутствующих людей, с которыми рос, но не чувствуя близости с ними. Вроде он с ними, но в то же время – нет.
– Черная Ведьма верна своему слову, – неожиданно пророкотал Ведагор, очнувшись. – Она всегда выбирала лучших парней из деревни. Никогда не ошибалась. Ее не привлекали больные или кривые, слишком молодые или старые. Только те, что являлись лучшими в нашей деревне. Помню, как однажды ушел из деревни Огнедар. Он был сыном печника и собирал такие печи, от которых дом не ведал больше холода. А еще был Светомир. Он же с младых лет научился создавать глиняную утварь. Многие до сих пор держат хотя бы один горшок, обожженный Светомиром. Добрые у них были руки, а Ведьма будто знала об этом и призвала их прийти к ней.
Богучар тихо хмыкнул и искоса глянул на Дробна. Самый вероятный избранник Ведьмы из всех. Сын мельника дрогнул, показав страх. Остальные же виновато опустили глаза, не глядя на Дробна. Все знали, что мельница за последние годы изменилась. Потому что Дробн как-то изменил постройку и сделал ее лучше. Сын мельника превзошел отца. Богучар снова, но уже внимательней осмотрел каждого. Ведь кто-то из них тоже получит второе кольцо. Но кто? Кто проснется утром и увидит на кровати черный ободок? Он будет горд или напуган? Богучар не был уверен в своих размышлениях. Но ему хотелось бы уйти в Лес. Лучше попытать счастье там, чем продолжать жить здесь.
– Ведагор, – Стояна приподнялась на коленях и спросила. – Но откуда появилась Черная Ведьма?
Старик поднял голову и подслеповато сощурился. Он пытался рассмотреть девушку, но глаза давно начали его подводить.
– Никто не знает. Этот Лес появился так давно, что ни одна легенда не запомнила. Хотя… наше поселение пришло сюда больше двухсот лет назад, но Лес и Ведьма жили тут и того дольше.
– Но почему мы тогда не уйдем? – изумилась Стояна.
– Пробовали, – сухо ответил старик и уставился на пылающий огонь. – Пробовали… Но не могли. Каждый кто уходил, всегда возвращался. Потому что только тут, платя дань, можно жить не зная голода. Но если кто-то уходил, то его ждал лишь мор. Он чувствовал вечный голод и жутко болел, почти сгорая в лихорадке. – Ведагор перевел взгляд на Стояну и гробовым голосом добавил: – В других местах любого из нашей деревни ждет – смерть.
Мертвой хваткой Богучар схватил свою же ладонь, причиняя себе глухую боль. Волной накатывала убогая злость. Потому что его дом стал для него ловушкой. Он не мог выбраться, как и жить тут. Оставаясь здесь, он убивал свою душу, а если уйдет, то обречет свое тело на гибель. Выбор ни туда ни сюда – куда не глянь.
Стояна, заметив смятение любимого, мягко прикоснулась к мужскому плечу. Она наклонилась к нему и прошептала:
– Я с тобой.
За столько лет Богучар не единожды испытывал благодарность к Стояне за ее особое отношение. Но при этом эти слова не радовали его. От них юноше становилось только хуже. Ему чудилось, что ловушка, воздвигнутая вокруг деревни, схлопывалась и на шее Богучара. Из-за нее ему с трудом удавалась дышать.