Губы вампира дернулись.
— О, я согласен, кузен. Воистину согласен.
Фаустус сердито посмотрел на него.
— Тогда как ты можешь одобрять это? То, что сделали мои племянница и племянник? Как ты можешь отдать всю власть обратно людям? Ты должен понимать, что ваша численность не сумеет противостоять им… или их оружию… как бы вы ни притворялись. Стычка на границе это подтвердила. Мои армии уничтожили бы вас и большую часть вашего вида…
Вампир издал мелодичный, музыкальный смешок.
Фаустус умолк, настороженно изучая бесцветные глаза.
Бэйшл продолжал улыбаться ему, и выражение его лица было почти нежным, граничило с любящим. Его луизианский акцент стал заметнее, когда он нарушил молчание…
— Ох, Чарльз. Ты такой очаровательно предсказуемый. До сих пор так уверен, что ты самое умное существо в комнате, хотя все доказательства указывают на обратное. Так уверен, что в твоих угрозах есть вес… хоть ты уже выложил все карты на стол.
— Забавно. Я думал то же самое о тебе.
Вампир улыбнулся.
— Я практически уверен, что ты думал об этом.
— Твоя раса умирает, брат. Она уже мертва. Просто ты ещё не принял это.
— Тем не менее, это твоей расы становится всё меньше и меньше.
— Мои ушли, чтобы быть с их Богом, — сказал Фаустус. — Они теперь распространились по всем измерениям. Они никогда не исчезнут. Никогда.
Бэйшл, «Брик», вампирский король улыбнулся.
Брик. Фаустусу так и не объяснили это имя1. Предположительно это какое-то прозвище, которое понравилось вампиру настолько, что он решил его сохранить.
Фамилии не существовало, Фаустус никогда её не слышал.
Ну, если не считать фамилий, разбросанных по холдинговым компаниям, документам на недвижимость, портфелям ценных бумаг и другим нематериальным активам. Те «фамилии» запоминались лишь тем, что никогда не повторялись и все принадлежали ранее погибшим людям.
Бэйшл, как и большинство представителей его вида, вовсе не был живым.
Он не имел семьи, кроме его мёртвых братьев и сестёр.
Вампирский король сделал шаг ближе, и его пальцы проворно скрутили концы сигареты видящих, палочки hiri, как её называли в Старом Мире. Он закончил придавать ей более-менее цилиндрическую форму — распространённое действие после доставания слегка смятой версии hiri, хранившейся в традиционной упаковке.
Он смотрел на Фаустуса этими мёртвыми бесцветными глазами, и на его привлекательном лице с крупными чертами, выступающим подбородком и носом появилась улыбка. Его драматичные золотисто-каштановые волосы оттеняли нетипично большие глаза с длинными чёрными ресницами и подчёркивали белую вампирскую кожу.
В этой красоте было нечто первобытное.
Даже когда он был человеком, там жило животное.
— Ты сейчас так доволен собой, Чарльз, — заметил Брик. Его луизианский акцент вновь сделался заметнее. — Мне правда ненавистно рушить эти твои иллюзии, мой старый друг. Особенно сейчас, так близко к концу. И всё же мне кажется, что тебе надо узнать несколько вещей прежде, чем мы опустим завесу над этими отношениями.
Бэйшл аккуратно поместил hiri между губ.
Всё ещё наблюдая за глазами Фаустуса, он запустил руку в карман зелёного ретро-костюма. Под зелёным как лес пиджаком вампир носил тёмно-красную рубашку и чёрный галстук. Он достал из внутреннего кармана серебряную зажигалку с выступающим черепом сбоку — скорее всего, в представлении вампира это было шуткой. Однако зажигалка не выглядела дешёвкой, которую можно купить на заправке или в магазине сигарет. Она казалась сделанной на заказ. Трёхмерный череп выступал из металлического основания как живая картина, почти предмет искусства.
Фаустус смотрел на этот дизайн, пока вампир щелкал зажигалкой, чтобы вспыхнуло пламя.
Он наблюдал, как вампир пососал кончик hiri, чтобы та загорелась, затем захлопнул зажигалку и вернул её в карман тёмно-зелёного пиджака.
Он выдохнул дым со знакомым сладким запахом.
Бэйшл посмотрел на кончик hiri с некоторым сожалением.
— Полагаю, теперь мне придётся научиться обходиться без них.
Как обычно, его манеры, внешность и слова являлись чем-то средним между пародией и мультяшным злодеем.
Вампир не торопился — сделал ещё одну большую затяжку сигаретой hiri, посмотрел на зеленовато-серый металл окружавшего их коридора. Он выдохнул ещё больше дыма, затем взглянул в глаза Фаустуса.