Колетт свернула к дому. Была половина десятого, еще даже не совсем стемнело.
— Поверить не могу, что мы дома так рано, — сказала Эл.
— Ну, мы ведь сократили программу, нет?
— Нельзя же было заставлять Кару выходить на сцену. Она так расстроилась.
— Кара мне до смерти осточертела. Она размазня.
— Ты хочешь знать, — сказала Эл, — почему мой духовный проводник — злодей, а не ангел. Это все равно что спросить, почему мой помощник — ты, а не какая-нибудь милая девушка.
— Менеджер, — уточнила Колетт.
Они вышли из машины. Под карликовыми елками, отделявшими их участок от соседского, рыдал, сидя на земле, Цыган Пол, духовный проводник миссис Этчеллс.
— Цыган Пол! — воскликнула Эл. — Сколько лет, сколько зим!
— Здравствуй, Элисон, дорогая, — прогнусавил он. — Вот я и остался совсем один в этом гадком мире. Включи кассету, когда войдешь в дом. Она оставила тебе пару сентиментальных пожеланий, если хочешь — послушай.
— Конечно хочу! — крикнула Элисон. Ей показалось, что это крикнул кто-то другой, кто-то намного моложе. — Ой, Пол, — воскликнула она, — у тебя все блестки с куртки осыпались!
Колетт достала портрет Эл из багажника.
— Они правы, — сказала она. — Тебе надо сделать новую фотографию. Что толку бороться с реальностью?
— Не знаю, — уклончиво ответила Эл.
— Девочка моя дорогая, найди иголку и алую нитку, — попросил Пол, — дабы я заштопал свои яркие лохмотья и заступил на новую службу.
— Ах, Цыган Пол, — спросила она, — неужели ты никогда не отдыхаешь?
— Никогда, — ответил он. — Я собираюсь работать с медиумом из Вулвергемптона, не знаешь никого, кто подбросил бы меня до М-шесть?
— Твой племянник болтается где-то поблизости, — сообщила она.
— Никогда не говори мне о Пите, он для меня потерян навсегда. Не хочу иметь ничего общего с его грязными делишками.
Она стояла у машины, положив руку на крышу, и зачарованно внимала чему-то.
— Что с тобой? — спросила Колетт.
— Я слушала, — ответила она. — Миссис Этчеллс скончалась.
Адмирал-драйв вспыхнула фонариками. Это соседи пошли ежевечерним дозором по заросшим купырем низинам, ведущим к каналу, искать несчастных бродяг и беженцев, устроившихся на ночлег.
Колетт прослушала сообщения на автоответчике; несколько клиентов хотели договориться о встрече, холодный невыразительный голос Мэнди: «На каталке по коридору… не мучилась… слава богу… сказала, ближайший родственник — ты». Она записала сообщения; сделав глоток «Совиньон блан», Колетт побрела в гостиную, чтобы проверить, что делает Эл. Магнитофон был включен и издавал сипы и хрипы.
— Хочешь выпить? — спросила Колетт.
— Бренди.
— В такую жару?
Эл кивнула.
— Миссис Э., — спросила она, — ну и как там?
— Она что, может тебе отвечать? — удивилась Колетт.
— Ну разумеется. — Она повторила: — Миссис Э., на что похож мир иной?
— Олдершот.
— Там как в Олдершоте?
— Там как дома, вот как. Я только что выглянула из окна, и все идет своим чередом, здесь есть живые и мертвые, вот твоя мать бредет пошатываясь под ручку с солдатом, они идут к ней домой, чтобы заняться сама знаешь чем.
— Но те дома снесли, миссис Этчеллс. Разве вы сами не видели, вы ведь живете неподалеку. Я заезжала в прошлом году, Колетт меня подбросила. Где раньше жила моя ма, теперь большой автомобильный салон.
— Что ж, прости, — возразила миссис Этчеллс, — но на этой стороне их не снесли. На этой стороне все выглядит как всегда.
Элисон почувствовала, как надежда утекает сквозь пальцы.
— И ванна по-прежнему стоит в саду, да?
— И эркер внизу заделан картоном, с тех пор как Боб Фокс слишком сильно постучал в окно.
— Так значит, все продолжается? Все как прежде?
— Я не вижу никаких изменений.
— Миссис Этчеллс, вы не могли бы посмотреть, что за домом?
— Пожалуй, могу. — Молчание. Тяжелое дыхание миссис Этчеллс. Эл глянула на Колетт. Она плюхнулась на диван; она ничего не слышала. — Пустырь, — отрапортовала миссис Этчеллс. — Фургон стоит.
— А сараи?
— На месте. Покосились, того и гляди рухнут на кого-нибудь.
— И автоприцеп?
— Да, и автоприцеп.
— И собачьи вольеры.