- Даже если это правда, - с сомнением произнесла Юки, - ты видела, как он с ней расстался. Это было плохо, - и в этом она была права, он поступил с ней бессердечно. Я слишком много думала о движущемся рисунке, но совсем забыла о темном взгляде Томохиро, когда он ссорился с Мию, о том, как он ударил дверь. Я знала, что он врал, но это все равно было… жестоко.
Может, они были правы. Похожие мысли не покидали меня после турнира, хотя даже после того, как я узнала, что он – Ками. Нужны ли мне такие кошмары? Но стояло мне решить отступить, сердце болело.
- Но мы ведь и не пара толком, - сказала я. – Он даже не признался, - но я понимала, как смешно это звучит. Если бы у него не зазвонил в тот раз телефон, что бы он сказал? А что пришлось бы сказать мне?
- Не пара. А он приглашает тебя на свидание, - сказал Танака. Я схватила его пакетик фурикакэ и ударила его им.
- Сонна ваке наи джа! – я скривилась от акцента.
Все было не так. Но я не могла объяснить им. Я схватила палочки и сунула в рот оставшийся крокет. Вкус арахисового масла вернул мне атмосферу старой жизни.
Я вспомнила, какой была, когда не могла толком ни говорить, ни читать, ни есть, а перемены просто сковывали меня. Дыру в моем сердце сейчас затянули побеги, на них появились бутоны. Внутри оставалась пустота. Но теперь вокруг нее сердце расцвело.
Томохиро сидел, как и всегда, возле хижины, блокнот лежал на его колене. Только это и было прежним. Облака мерцающей пыли окружали его, чернила вихрились, сверкая на солнце. Они двигались медленно, летая вокруг него, как светлячки.
Я вскрикнула. Он услышал это и оглянулся, усмешка появилась на его лице, и я поняла, как сложно было скрывать это от меня. Потому он резко прекращал рисовать, перечеркивал рисунки. Он хотел скрыть от меня правду, а здесь он нашел для себя убежище.
- Кэти, - сказал он, его руки замерли. Облака исчезли, когда его ручка остановилась.
- Так все время происходит? – спросила я, медленно приближаясь и цепляясь за ручку сумки.
Он рассмеялся.
- Нет. Думаешь, в кружке каллиграфии не заметили бы?
- Это из-за меня, да? И та потеря контроля во время турнира кендо?
- Это, - сказал он, - случилось не из-за меня.
- Я это уже слышала.
- Ои. Я серьезно.
- Ладно, - сказала я. – Если это был не ты, то кто тогда?
Воцарилась тишина. Я раскрыла рот.
- Я?
- Возможно, - сказал он.
- Нет, нет, это ты – Ками, - запаниковала я.
- Но это из-за тебя чернила ведут себя странно. Ну… очень странно.
- Хватит, ладно? – сказала я, внутри все сжалось. – Я не хочу, чтобы чернила всюду преследовали меня. Я не хочу, чтобы на меня охотились якудза. Если ты не научишься управлять этим, я сменю школу, - одно дело смотреть, как он рисует здесь, и совсем другое – позволить чернилам ворваться в мою жизнь, когда я даже не буду знать, когда они появятся…
Он улыбнулся.
- Тебе повезло, у меня есть план, - сказал он. – Трясогузка, что напала на остальных, не слушалась меня. И я думал, как Такахаши Джун управлял поединком. Он ведь не дал мне увидеть, какой будет атака, ни телом, ни взглядом, ни чем-то еще, но все его действия были спланированы и просчитаны. Если я смогу так же скрывать мысли, но сосредотачивать их, то, может, смогу и управлять рисунками. Смотри, что я принес.
Он вытащил из школьной сумки бархатный мешочек, высыпав его содержимое на ладонь. Его глаза сияли.
- Бутылочка с чернилами, - сказала я. – Кисть. Каллиграфия?
- Рисовать для меня слишком опасно, - сказал он. – Но, может, со временем я снова смогу ими пользоваться.
Он нежно разложил предметы на траве и показал головой, убирая челку с глаз. Вот только через миг он склонился над блокнотом, и волосы скользнули обратно.
- План не сложен, - сказала я. – Сосредоточиться? Странно, конечно, но мне нужно избавиться от чернил.
- Они не так и плохи, - сказал он. – Опасны, но порой и красивы. Я ведь не хотел тебе рассказывать. Думал, что и не смогу рассказать. Но теперь я могу даже показать.
Он провел ручкой длинную линию, потом другую. Он набрасывал штрихи все быстрее, светлячки чернил появились снова, мерцая и паря в воздухе.
Он рисовал бабочку, но ее движения размывались. И чем сильнее я старалась приглядеться, тем сильнее болела голова.
- Это из-за того, что нам это кажется невозможным, - сказал он. – Разум говорит, что рисунок не двигается. Словно это иллюзия. От этого постоянно болит голова, - я слабела, пока смотрела на рисование. Нужно было отвернуться.
Томохиро улыбнулся, хотя и не отвел взгляда от бумаги.
Он вдруг переместил ручку, чтобы начать рисовать следующую бабочку, и первая взлетела со страницы.
Она была бесцветной, набросанной наспех. Ручеек чернил следовал за ней, словно хвост кометы, мерцая черным и темно-лиловым. Я смотрела, как ветер подхватывает ее, как расправляются ее тонкие, почти прозрачные крылышки.
Я опустила взгляд на страницу, и там тоже была она, словно летала ее копия.
Три бабочки поменьше появились из чернильных искр, шевеля крылышками.
Все это время Томохиро улыбался и рисовал все больше и больше бабочек, пока целое облако их не заполнило небо над нами.
Я наблюдала за этим, закрыв ладонью рот. Около пятидесяти бабочек медленно парили в воздухе. Ужасающая красота.
Томохиро перечеркнул наброски, и они попадали вниз, как черные лепестки вишни, покрывая собой землю. От такого зрелища мои глаза наполнились слезами.
- Не убивай их, - прошептала я. Глаза Томохиро расширились, он на миг взглянул на меня.
- Я не убил их, - сказал он. – Они не живые. Это просто рисунки.
- Но видеть их вот так падающими – ужасно.
- Кэти, - нежно сказал он, и его теплая ладонь обхватила мое плечо. Его голос был спокойным, он смотрел на мои глаза из-за челки. А мне казалось, что в груди мечутся сотни бабочек. – Оставлять их так опасно. Если они улетят отсюда, и кто-то их увидит… - он вздохнул. – Никто не должен знать. Иначе мне конец.
- Тогда хватит рисовать, Юу, - сказала я. – Не оживляй их.
- Они не живые.
- Откуда тебе знать?
- Просто знаю. Когда я на них смотрю, то могу ощущать, словно они летают в моей голове. Так что они – мои мысли, они не живые. Они – часть меня.
Ужасно. Слезы катились по моим щекам, я встала и собралась уйти. Томохиро вскочил на ноги, и блокнот захлопнулся, упав с его колен.
- Кэти, - сказал он, я замерла. – Я не хотел такую… способность, знаешь ли. Но и отказаться от нее я не могу.
Я заглянула в его глаза, которые сейчас казались темнее.
- У меня бывают кошмары, - сказал он. – Звучит глупо, но я не могу от них избавиться. Я просыпаюсь, а на пол капают чернила. Я многого лишен, потому что я – Ками. И я не могу потерять еще что-то. Я не могу потерять…
Он не должен был этого говорить.
Мы стояли так еще минуту, и мне было его жаль.
Он не мог отказаться. Так и было. Но сейчас он не выглядел как подонок, которого ударила Мию.
Он моргнул и покачал головой.
- Зря я это сказал, - отозвался он. – У тебя еще есть выбор. Ты можешь отказаться, но пообещай, что никому не расскажешь.
Две стороны Томохиро не увязывались в моей голове. Он был похож на свои рисунки, когда одна бабочка взлетела, а другая осталась на бумаге, его умоляющий взгляд не очень вязался с его поведением раньше.
Я сузила глаза.
- Потому ты порвал с Мию.
Он молчал.
- Она что-то узнала о тебе?
Он колебался.
- Нет.
- Но собиралась, да?
- …да.
- Ты все это сделал? Ты притворился и обманул? Ты сделал вид, что ты - бессердечный тогда в школе?
- Я не был бессердечным, Кэти.
- Ты был ослом, - сказала я.
- Ои, - голос его был недовольным.
- И ты позволил ей поверить, что ты лишь играл с ней?