…В результате исследований определены признаки обнаружения аварий, алгоритм срабатывания аварийной защиты, температурный режим тепловыделяющих элементов, схема, параметры и алгоритм срабатывания системы аварийного охлаждения реактора… Все эти данные используются для управления атомной электростанцией, которое осуществляется централизовано с помощью информационно-вычислительного комплекса "Скала".
Следует подчеркнуть, что весь комплекс принятых мер обеспечивает возможность надежной и безопасной эксплуатации энергоблоков с реакторами РБМК-1000".
Еще одна схема реактора РБМК-1000
1. Активная зона
2. Пароводяные трубопроводы
3. Барабан-сепаратор
4. Главные циркуляционные насосы
5. Раздаточные групповые коллекторы
6. Водные трубопроводы
7. Верхняя биологическая защита
8. Разгрузочно-загрузочная машина
9. Нижняя биологическая защита
И ещё: "Главный конструктор мощных канальных реакторов, как и атомного реактора нашей первой АЭС, - академик Н. А. Доллежаль; научное руководство всем комплексом работ, связанных с созданием реактора этой серии, осуществлял академик А. П. Александров".
Прошу прощения у читателя за столь долгое цитирование сложных и не всегда понятных технических материй. Но то, что казалось нам еще совсем недавно малоинтересным, скучным, ненужным, после аварии вдруг приобрело огромную жизненную значимость для сотен тысяч людей. Журналы, в которых опубликованы статьи, относящиеся к атомной энергетике, после апреля 1986 г., стали библиографической редкостью, ксерокопии ходят по рукам, статьи эти внимательно читаются людьми, которым еще несколько лет тому не пришла бы в голову такая странная мысль - познавать все эти ядерно-технические премудрости.
В первые дни после аварии по Киеву пронеслась красивая легенда, вернее не легенда, а - научно-фантастическая мечта: говорили, что под аварийным реактором, равно как и под другими, находится глубокая - на 100 метров - бетонная шахта и что, мол, через день-два блок опустит под землю - и дело с концом… Кто сочинил эту легенду? Очевидно, те, кто не читал внимательно научно-популярных журналов, не интересовался элементарными вещами, которые необходимо знать каждому человеку, ибо таково непреложное требование нового времени.
…А тот, кого так ждали в Киеве, в Чернобыле, на АЭС, не приехал. Тогдашний президент Академии наук СССР академик А. П. Александров, наш земляк, который так ярко и живо, без бумажки выступал на самых высоких форумах страны, еще в самые застойные времена, который так пылко уверял всех в безопасности атомных станций, - не приехал, не выступил, не разъяснил людям, как могло такое случиться. А ведь его авторитетное слово было просто необходимо в те первые дни тревоги. Не знаю почему, но и на VIII съезде советских писателей в июне 1986 года место А. П. Александрова в президиуме пустовало, хотя у писателей были к нему вопросы, были…
И вот итог: осенью 1988 г. в Киеве состоялась всесоюзная научно-практическая конференция, посвященная обсуждению энергетической программы СССР на будущее. Чернобыльские события, естественно, наложили на дискуссию свой суровый отпечаток. В первый день работы конференции по залу прокатился шумок: после перерыва в президиуме появился человек, внешность которого известна была всей стране. Высокий грузный старик с начисто выбритой головой яйцеобразной формы, с мешками под глазами. Академик А. П. Александров, бывший президент АН СССР.
А через два дня на трибуну конференции взошла женщина-киевлянка и обратилась к А. П. Александрову с вопросом, как мог он приехать в город, переживший чернобыльский шок, как смеет он смотреть в глаза потенциальным жертвам катастрофы - женщинам и детям, перед которыми виновен?
Гостеприимный Киев, куда так часто любил ездить А. П. Александров, оказался на этот раз очень неприветливым…
"Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде "полынь"; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки" (Откровения св. Иоанна Богослова, 8).
Неистовому тексту этому, именуемому Апокалипсисом, почти две тысячи лет. Из каких глубин человеческой тревоги и смятения явился он, откуда эта темная поэтическая сила слов, несущих грозные и неясные предзнаменования? Уже через несколько дней после аварии пошел гулять по киевской земле слух о некоей таинственной связи между Апокалипсисом, его полынной, чернобыльской, символикой и разрушением четвертого энергоблока, между небесной метафизикой черных ангелов и ядерной физикой - творением умов и рук людских.
Как сама церковь, потрясенная чернобыльской бедой, отнеслась к древнему пророчеству одного из своих святых? С этим вопросом вошел я в мае 1986 года в особняк на улице Пушкинской в Киеве - резиденцию главы украинского экзархата, митрополита киевского и галицкого Филарета. На стенах зала для приемов картины Васнецова, Айвазовского, Нестерова. Горит лампада. Из боковых дверей выходит седобородый человек в черной рясе, жмет руку, приглашает к свой служебный кабинет. Это митрополит Филарет. В кабинете - массивный письменный стол, кресло, над столом - портрет патриарха Пимена. Две большие иконы в серебряных окладах, на столике под иконами - телефон и часы с зеленым свечением электронного табло.
Мы усаживаемся в удобные кресла, на небольшом столике перед нами
- кофе и сливки. Беседа наша лишена всяких черт формальности. Идет по-человечески простой и доверительный разговор о трагедии в Чернобыле, и поначалу не я беру интервью, а митрополит участливо расспрашивает меня о состоянии больных с лучевыми поражениями - тех, кто попал в киевские больницы. Наконец я задаю вопрос митрополиту, обладающему бесценным даром располагать к себе людей.
- Ваше высокопреосвященство, что вы думаете о том, что в Откровениях святого Иоанна Богослова имеется будто бы прямое указание на аварию Чернобыльской АЭС как на возможный конец света?
- Человеку не дано знать сроков, предначертанных в Апокалипсисе. Христос сказал так: о дне и часе этого не знает ни сын человеческий, ни ангелы, только Отец, то есть Бог. Апокалипсис применим к разным временам, и в течение двух тысяч лет было достаточно ситуаций, совпадающих с Откровениями Иоанна Богослова. И тогда люди говорили: "Вот, уже пришло это время". Но мы видим, что кончается второе тысячелетие, а это время не наступило. Мало того, что человеку не дано этого знать. От самого человека зависит - приблизить или удалить это время. Сейчас мы являемся свидетелями того, что человечество имеет силу, могущую уничтожить самое себя. Есть атомное оружие, причем в таком количестве, что можно взорвать нашу Землю. Но добрая человеческая воля может ядерное оружие уничтожить. Все зависит от морального состояния человечества в целом. Если человечество в нравственном отношении будет находиться на должном уровне, то оно ядерное оружие не только не применит, но и уничтожит, и таким образом то, что написано в Апокалипсисе - время это - будет отодвинуто на неопределенное расстояние. Бог не хочет, чтобы человек погиб, чтобы он себя уничтожил.
Вскоре по приглашению митрополита Филарета я пришел во Владимирский собор, где состоялось богослужение за упокой тех, кто отдал свои жизни в Чернобыле, во здравие тех, кто вышел на ликвидацию аварии. Приглушенна и торжественна роспись собора, выполненная крупнейшими живописцами прошлого века; золотом сияли розовые, желтые и оранжевые ризы священнослужителей; скорбно и прочувствованно звучали голоса певчих; истово крестились пожилые женщины в платочках, внимая словам митрополита.
Я стоял рядом с алтарем, возле большой - в человеческий рост - иконы святого Александра Невского. Руки воина смиренно сложены для молитвы, но меч - смертоносное оружие - оставался у пояса. На противоположной стороне, над входом в собор, взмахнул черными крылами ангел с лицом скорбным и вдохновенным. За дверями, распахнутыми настежь, буйствовала невероятная в том году киевская зелень, щедро посыпанная радиоактивной пылью, пели птицы, мчались машины, шли люди, не замечавшие в суете и тревоге своих повседневных дел этого удивительного заповедника, в котором шло "чернобыльское" богослужение.
…А через год я познакомился в Чернобыле с человеком, носившим в душе своей собственный Апокалипсис. В отличие от символически-абстрактных Откровений Иоанна Богослова его предвидение было очень конкретно - оно имело прямое отношение к четвертому блоку АЭС.