Никогда не бил свою жену, не убивал человека на темной улице. Не прыгал с моста, пытаясь покончить с собой.
Да помогут мне боги! Я сошел с ума.
***
- А теперь ознакомься вот с этим, - Стефано протянул ему потрепанную, пожелтевшую газету, раскрытую на второй полосе. В самом низу мелким шрифтом был напечатан год издания: 1965.
Обведенный маркером материал оказался небольшой заметкой об исчезновении известного в Японии преступника Джина Ямамото в лесах Конго. Обвиняемый в совершении пятнадцати убийств, Ямамото страдал психическим заболеванием, не раз пытался совершить суицид, а затем убил прохожего на улице перед баром и скрылся. Почему он выбрал Африку, так и не выяснили, но в джунгли за ним никто не захотел идти, и дело осталось подвешенным в воздухе.
Левенхауз был абсолютно уверен, что Стефано смотрит на него с насмешливым превосходством, и не ошибся.
- Это совпадение, - заявил он. Стефано хохотнул, откинулся на спинку стула:
- Ты сам в это не веришь. Не бывает таких совпадений.
- Не притягивай свои теории за уши только потому, что тебе так хочется.
- Я был прав, - на выдохе проговорил Кордиале, торжествующим тоном. - Это не Эбола, Карл, это что-то покруче.
- И наверняка смертоноснее, - Левенхауз вздохнул, признавая свое поражение. Пробежался по заметке быстрым взглядом. - Получается, что этот Ямамото по какой-то причине решил скрыться в пещере в джунглях, умер от заражения вирусом, а потом Сингх и его ребята раскопали этот штамм, и… Черт, нет. Я все равно не могу поверить. Это антинаучно.
- Детали, о которых Сингх не мог знать, потому что следствие в 1965 году проходило под грифом «секретно»: Токио, убийство, попытка суицида - прыжок с моста. Каким-то образом воспоминания преступника стали последним, что видел Сингх. Вопрос: почему только он? Почему все остальные погибли, как от Эбола, а он, оставшийся последним, стал невольным свидетелем чужой жизни?
Левенхауз смотрел на него мрачно, то и дело шурша страницами газеты, как будто ища опровержение теории Стефано.
- Антинаучно или нет, но это феноменально, Карл. И я не намерен делиться своим открытием с кем бы то ни было.
- Я знаешь, что подумал? - Левенхауз потер переносицу, поправил очки. - Вдруг приказ бельгийского короля взорвать шахту в километре от пещеры объясняется тем же? Вдруг бельгийцы тоже с чем-то подобным столкнулись и решили от греха подальше уйти?
Кордиале прищурился:
- Согласен, приказ был странный - уничтожить свое же имущество. Причина должна была быть весомой.
- Да уж, весомее не бывает, - Левенхауз нервно хмыкнул. - Когда тебе в голову начинают лезть умершие до твоего рождения незнакомцы, поневоле задумаешься - так ли уж важно золото и прочие мелочи?
Кордиале встал, неспешно подошел к окну. По стеклу забарабанили первые крупные капли, ветер качал верхушки деревьев. Территория комплекса пока была почти не расчищена - только необходимая для строительства площадь, огражденная высокой стеной колючей проволоки. Левенхаузу казалось, что он сидит в крошечной каморке посреди мрачных величественных джунглей, настолько впечатляли масштабы тропического леса.
- Все это наталкивает на мысль, что подобные цепочки как-то связаны с информационной матрицей, - задумчиво проговорил Кордиале. Левенхауз встрепенулся:
- Что, еще и это хочешь добавить к своду теорий, выстроенных на слабом фундаменте?
- Единое информационное поле планеты, - Стефано не обратил внимания на неприкрытый скепсис друга. - Словно огромный компьютер, в памяти которого хранится непредставимо большой объем данных с начала жизни на Земле. И информация постоянно обновляется и дополняется. Грандиозно.
- И как тебя допустили к науке? - не без ехидства поинтересовался Левенхауз, наливая себе воды. - С твоей-то тягой к псевдонаучным бредням?
- Я мыслю шире, - ничуть не смутился Стефано, заложил руки за спину, глядя на тропический ливень. - Любая теория имеет право на существование.
- Информационное поле, - Левенхауз фыркнул. - Связь с водой, ага?
- Прототип таит в себе гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, Карл. Наша задача — понять, что именно, и использовать это в своих целях.
Голос Кордиале был задумчив и негромок. Левенхауз с сомнением произнес:
- Признаться, я пока не вижу никакой особой глубины в этом вирусе-убийце. Тебя ничего не настораживает?
Стефано повернулся к нему, вопросительно поднял брови:
- Что именно меня должно насторожить?
- Да все! - Левенхауз раздраженно всплеснул руками. - Прототип умеет только убивать, причем смертью мучительной и медленной. А ты в нем видишь какие-то перспективы.