— Эх ты, несчастная, несчастная! — выпятила губу Акшай. — Жди еще тридцать лет, может, тогда придет твой Максут. — И она злорадно хихикнула.
— Буду ждать! — сказала я. — Сто лет буду ждать!
Не выдержала обиды и, плача, выбежала на улицу.
— Где ты, Максут? — кричала я.
И вот только пришла домой, как ты вернулся. Ну, что теперь скажет злая Акшай? Такой важной и значительной чувствовала она себя, когда дозволили ей взяться за хурджуны. Почернеет теперь от зависти ее лицо…
Он молчит. Слушает и молчит, стоя у порога.
МАТЕРИ И ДОЧЕРИ
Пассажирский поезд на разъезде Келтесай стоит одну минуту, а экспресс проносится сверкающей кометой, даже не замедлив скорости.
Хадиша, прогостившая зиму у замужней дочери, засобиралась домой.
— Поживите еще немного с нами, — упрашивали ее дочь Культай и зять Жекен. — Что вам делать в ауле одной?
— Э-э, родные мои, у живой души нет конца живым заботам. Дело мне всегда найдется. Вот уже весна наступает. За серой коровой я попросила приглядеть соседа Шалабая. «Сначала создателю, а потом тебе, соседушка», — говорила ему перед отъездом. Время подошло ей телиться, беспокоюсь я, дети, за нее. Уж больно бодлива Шалабаева буренка, как бы не обидела мою коровушку, не лишила радости материнской, — засветилась вдруг Хадиша при последних словах.
— Ах, мама! Продала бы ты эту животину совсем да перебиралась к нам жить, а то одна-одинешенька на старости лет. Ладно, сегодня здоровая, а вдруг завтра, не дай бог, какая напасть случится… — так сказала в сердцах дочь.
— О несчастная, и как только язык повернулся такие слова говорить! Неужели ты хочешь, чтобы твою старую мать прокляли духи предков? Их-то не перевезешь к тебе! Или не было у тебя отца, дедов и прадедов? Или не имели они своего места под солнцем, своей земли, где родились, жили и умирали, оставляя светлый след? Разве не покинут они холодный дом с погасшим очагом, обиженные и оскорбленные? А что я скажу им завтра, когда призовет меня к себе аллах? О чем говоришь ты, дочь моя, на что меня толкаешь? — ужаснулась мать.
Поняли тогда молодые, что не уговорить им старуху, стали ее в дорогу собирать. Проводить ее к поезду вышли на разъезд Келтесай. Чудовищной светящейся гусеницей выполз поезд из леса.
В Келтесае билеты продавались только в общий вагон. В поисках этого вагона забегали вдоль состава дочь и зять. Предельно встревоженная Хадиша, женщина солидная и даже важная, заметалась, как квочка, не зная, за кем бежать. Несмотря на жару, была она в бархатном чапане, с тяжелым тюрбаном-хундуком — на голове.
Наконец вагон нашелся. Не успела старуха ухватиться за поручни, как поезд медленно тронулся. Зять забросил хурджуны в тамбур и стал подсаживать старую женщину под мышки.
— Ой-бой! — заругалась на поезд испуганная Хадиша. — Куда тебя несет, железный ишак! Постой! — решила она добавить на всякий случай по-русски.
К счастью, в тамбуре стояла смуглая курносая девушка, которая и втащила причитающую Хадишу в вагон. Старуха же, вместо того чтобы благодарить судьбу за то, что не отстала от поезда, продолжала ворчать:
— И куда только торопится, душа из него вон? На отцовские похороны, что ли? Эй! Э-э! Культай! Э-эй! Жакен! До свидания! Будьте здоровы. Ах, птенчики мои! Айналайын! Айналайын! Да буду я жертвой за вас!
Красное кирпичное здание разъезда скрылось в гуще деревьев. Ни дочь, ни зять не могли уже слышать добрых ее слов.
Странная жалость вдруг стиснула сердце матери с такой силой, что глаза наполнились слезами. В муках она рожала дочь, как миллионы других матерей, и зятя считала сыном своим. Охватило ее минутное раскаяние, что не поддалась уговорам и не осталась с детьми. «Нет, — сказала она себе, — я поступила правильно. Там, где есть люди, я не останусь одинокой».
— Вы куда едете, апа?
Хадиша совсем забыла про девушку, которая помогла ей при посадке.
— Пусть исполнит аллах все твои желания, светик мой! Если бы не ты, не ехать бы мне сейчас в этом поезде, — стала несколько запоздало благодарить незнакомку Хадиша. — Добираюсь я в Борантау, родная. А сама куда едешь?
— Я? — переспросила девушка и замолчала, словно вспоминая, куда же она и в самом деле едет. — Я еду в Дана-Ату, апа.
— Выходит, ты едешь еще дальше. А что, если этот поезд проедет Борантау и не остановится? — встревожилась старушка.
— Не бойтесь, апа, поможем вам, — засмеялась незнакомая девушка.