— Господи, вот тоже удивил! Свинец! Да разве мы не фосфориты ищем? Зачем же нам этот галонит? Тащить еще лишний груз на горбу!
— Ты давай делай, что тебе велят. Откуда ты знаешь, может, рядом с тем свинцом как раз и находятся фосфориты.
— Если есть, то так и скажи.
— А этого-то я как раз и не могу сразу вам сказать, лапушка. Это лаборатория скажет, ясно?
— Лучше скажи, что сам ни черта не умеешь. Вот так геолог! Галонит, халхоферит, ферит, доломит, фосфорит и еще какой «ит»?.. Нахватался! Слушай, Адиль! Если в этой самой яме вдруг тебе попался бы золотой самородок величиной с конскую голову, что бы стал делать?
— Ну, такие бывают только во сне.
— А все же?
— А что делать? Взял бы да и выбросил к твоим ногам и крикнул бы: «Пиши, девка, «аурум»!» Вот и все!
— А если бы я схватила этот самородок, потом треснула тебя лопатой по башке и бросилась бежать? Тогда что?
— Ну, стал бы себе спокойно лежать, благо могила уже готова. Только, слышишь, ты уж и закидай меня сверху землей, ладно? А то птицы покоя не дадут, станут клевать меня, а я щекотки боюсь. Только думается мне, что ты меня из-за такого пустяка, как золото с лошадиную башку, убивать бы не стала. Не поднялись бы руки. Знаю я это. Ты же очень хорошая девушка.
— Говорят же, что при виде золота и ангел с прямого пути сворачивает.
— Ну, то ангел. Слабый дух, бесполый и несчастный мужик. А ты лучше ангела, точно тебе говорю.
— Ох, и любишь ты врать! Недаром зубы редкие, — обиделась Марзия.
Адиль работает голый по пояс. На голове у него плетенная из камыша шляпа, вся измятая. Тело его стало бронзовым на солнце, словно вручную отлитая статуя. Девушка тоже не спаслась от беспощадных лучей. Руки ее, не защищенные рукавами платья, обгорели, кожа с них сползала лоскутами, а лицо стало шершавым и красным. От солнечного удара повязывает она голову белым платком.
— Откуда ты взяла, девушка, что я брехун, а? Говори!
— Знаем! Мы тоже умеем видеть. И слышать тоже. Дурного сторонимся, болтуну не верим, коли драгоценный человек, то не отворачиваемся. Это мама в рифму говорила, только я уж забыла слова. Но одно ясно из всего сказанного: не дети мы, слава богу, кое-что понимаем.
— Ах, простите! А я-то собирался вам соску подарить! Ребенок, думаю… Ошибся, виноват!
Адиль хотел вылезти на поверхность, оперся о стенки руками, подтянулся, но поползла земля под его ладонями, и он снова сполз вниз. На него посыпалась земля, а сам он ткнулся носом во влажную стенку. Марзия, увидев, как упал в яму Адиль, звонко рассмеялась.
— Давай руку, джигит!
Адиль теперь уперся ногами в кайло и лопату, потом одной рукой взялся за край ямы, а другую протянул девушке. Ее ладошка скрылась в широкой руке парня. Адиль с трудом выбрался на поверхность, чуть не стащив в яму и Марзию. Может, он это нарочно делал. Но он что-то слишком долго возился и все тянул ее к себе, прежде чем вылезти из ямы.
Оба они задыхались от напряжения. Никак отдышаться не могли. Неужто и в самом деле устали? Или же сердце непослушное частит совсем по другому поводу? Ах, как оно стучит?
За прошедший месяц они успели ближе узнать друг друга, поговорили кое о чем, маленькими секретами поделились. Настало время, когда не словами, а глазами друг другу можно многое объяснить, если не все. Встретились бы два горячих взгляда, высекли огонь, вспыхнули бы ярким пламенем сердца, закипела бы горячая кровь и бросилась в лицо. Ну что ж, случалось и такое. Особенно трудно было скрыть девушке это чувство, которое потрясло ее своей силой и новизной. Оно так волновало сердце, что порой на глаза набегали непрошеные слезы, которые она старалась скрыть от окружающих, держалась независимо и строго, сама себя расхолаживала.
Аманкул пытался было подкатиться к ней с любезностями, но получил такой отпор, что потерял всякую надежду на успех и отстал. Как говорится, лбом хотел камень расколоть, да гора треснула. После этого он стал с откровенной враждебностью относиться к девушке. Не здоровался, не разговаривал с ней. «Да ты, оказывается, хуже Каражана, — подумала про себя Марзия. — Бедняга Каражан хоть зла не держит, простодушный парень, сколько его ни ругай, как ни колоти, а на следующий день он все забудет и снова начинает свои шуточки. А этот настоящий враг. Впрочем, оно и к лучшему. Хорошо, что все выяснилось и определилось расстояние между нами».