Нариман помотал головой, прогоняя мечту с таким грустным концом, поежился, ощутив вдруг озноб во всем теле, зашевелился и неожиданно толкнул сладко дремавшего Тока. Тот широко раскрыл ничего не понимающие глаза.
— Эй! Куда мы заехали? — заорал он.
— К бабе твоей привез тебя, сонного. Она уж мясо сварила. Ждала, бедная, тебя, обормота, — разозлился Саша.
Нариман и сам не сразу очнулся от своих видений. Он словно только что понял, что Карасай далеко отсюда и машина идет не в сторону города, а к стылым вагонам. Страшную пустоту почувствовал он в душе. Пустоту и злость на себя. «Размечтался, глупец! Не ребенок же, в конце концов. Пора забыть о Тан-Шолпан! Призрак она. Обманчив ее образ, как отражение луны в черной воде. Захочешь взять, а вода заволнуется, исказит отражение, искривит его донельзя. Бред!»
Последнее слово прозвучало вслух. Товарищи удивленно переглянулись. Откуда-то донесся ровный звук работающего двигателя и отвлек их внимание от странного возгласа Наримана. «Тр-тр-тр-тр-тр», — словно кошка мурлычет у теплой печи. Но Саша посигналил, и идущий навстречу бульдозер, расчищавший дорогу, благополучно разъехался с «БелАЗом». Дальше машина пошла веселее, будто освободилась от узды. Помчалась по белой дороге, как могучий аргамак.
Начальник рудника Белов находился в отпуске, лечил в Трускавце больную печень. В Нартасе за начальника и за главного инженера оставался Нариман Данаев. Он собрал в вагоне, где помещалась контора, экстренное совещание. Кто бы подумал, поглядев на собравшихся, что находится на юге страны и перед ним не полярники, а горняки, — закутаны по уши, только глаза блестят.
— Создается штаб для борьбы со стихией, — отчетливо и строго сказал Нариман. — Начальник штаба Данаев. Кто против? Нет возражений? Помощники — главный энергетик Аскарбаев и начальник участка, секретарь парторганизации Евгений Антонов. Кто против?
Затем Нариман коротко объяснил положение дел и стоящие перед ними задачи:
— Товарищи! Буран оборвал линию электропередачи. Остановилась котельная. Горячей воды нет. Батареи парового отопления лопнули во всех шести домах. Дрова доставить не успели. С Карасаем связь прервана. Надо принимать решительные и срочные меры. Люди в комбинате, я думаю, знают о нашем крайне тяжелом положении. Возможно, на помощь нам уже высланы люди и техника. Но в таких суровых условиях они могут добираться до нас долго. Поэтому объявляем общую мобилизацию. Прежде всего необходимо починить электролинию. Аскарбаев, за это отвечаете вы. Выберите лучших людей. Срочно произвести ремонт батарей в домах. Это поручается Кузьменко. За порядок и организованность несет ответственность Антонов. Ни минуты промедления. За дело, товарищи!
— Можно мне сказать несколько слов, товарищ начальник? — поднял руку Аманкул Ахрапов. Может, оттого, что не снял он рукавицу, рука его показалась похожей на кривой бородавчатый корень. Непонятная улыбка змеилась по лицу. Чем он так доволен?
— Хорошо, говорите, только покороче, — сухо разрешил Нариман, вставая с места.
— Не только нас, грешных, затерянных в складках Каратау, но, помнится, даже челюскинцев во льдах Ледовитого океана сумели отыскать и спасти. Почему же комбинат не протянет нам руку помощи? Ведь он так близко находится, в соседнем Карасае. Они там небось чаи горячие распивают да нежатся в теплых постелях, в то время как мы…
— Довольно, — едва сдержался Нариман, словно горького перца стручок откусил.
Аманкул поднял руку, словно несправедливо обиженный человек, стал оглядываться, ища поддержки у присутствующих:
— Ого! Или я не правду говорю?
Товарищи пожали плечами и отвернулись. Только Антонов поправил очки на переносице и посмотрел Аманкулу прямо в глаза.
— Что же, прикажете сидеть сложа руки и ждать, пока выручит нас Карасай? — спросил он.
Под пристальным взглядом Антонова Аманкулу стало не по себе. Он растерянно замолчал. Антонов продолжал смотреть на Ахрапова, и в глазах его стыло безжалостное недоумение. Улыбка словно приклеилась к лицу Аманкула, но теперь в ней появилось что-то жалкое, просящее.
— Ладно уж, — сказал он наконец, по-извозчичьи хлопнув себя рукавицами по бокам. — Пусть мы, умники такие, задубеем под снегом. Глядишь, Оника с Хамзиным откопают наши тела вместе с фосфоритом. Польза будет и от нас. Все же удобрениями станем. Что тут такого?
Нариман онемел от удивления: «С чего это вдруг он Хамзина стал критиковать? При чем здесь Хамзин?»