Нариман даже не подозревал, как близок был к смерти. Жарас готов был полюбить его за то, что он продолжает стоять, глядя на горы.
— О чем задумался, Нариман? — спросил он, положив руку тому на плечо.
— Да так, о многом, — уклончиво ответил ему Нариман. — Работа в Нартасе не ладится, надо посоветоваться. Слушай, Жарас, мы закладываем заряд для каждого отдельного взрыва и теряем время. А если сделать сразу несколько взрывов, так сказать, массовый взрыв, чтобы обеспечить работу, скажем, на неделю. А, как думаешь?
— Интересно. Посмотрим… Э-э, о работе ни слова! И не напоминай о наших производственных болячках. Отдыхать надо. Мы тоже люди. Давай забудем хоть на время о всяких сложных проблемах. Отдохнем, а там уж возьмемся, а?
Но отдых почему-то не получался. Охотники решили возвращаться. Выбрав удобный момент, Жарас остался наедине с Аманкулом.
— Бедняга архар. Сама судьба пригнала его на этот утес. Один толчок — и полетел вниз. В пропасть. А там костей не собрать. Удобный случай, а? Надо воспользоваться. Сообрази насчет толчка, чтобы только ты ни при чем был. Ты останься в стороне. Пусть стреляют другие…
Так закончилась эта охота, жертвой которой пал ручной архар старого Ахана и на которой охотники замыслили ловушку на Наримана.
6
Склад взрывчатки находился всего в трех километрах от карьера. В невзрачном домишке, похожем на старый сарай, сосредоточена сила, способная разнести горы. Вокруг пустынно. Ни человек незаметно не пройдет, ни зверь не пробежит. Охрана крепкая.
Раньше на склад ходила одна машина. А сегодня их целый караван. Десять фургонов, крытых брезентом, сделали по три рейса. На них доставляется в карьер триста тонн тротила и аммонита. Машины движутся осторожно, сохраняя дистанцию. Позади у каждого фургона плещется красный флажок — знак опасности, сигнал не подходить близко, не приближаться.
Дорога между карьером и складом ровная, как дощатый стол. Ни рытвинки, ни камешка. Все помнят: взрыв двухсот граммов аммонита равен по силе двадцати пяти миллионам пятистам тысячам лошадиных сил. А сила взрыва четырехсот граммов равна одновременному усилию миллиарда двухсот тысяч человек.
Беспрерывно в течение нескольких дней в карьере работают буровые машины. Они бурят шурфы, в которые заложат все триста тонн взрывчатки. А потом…
Многие боятся и думать о последствиях. Сомнений хватает с избытком. Однако все расчеты тщательно проверялись и не один раз. Все должно произойти согласно расчетам. Иначе… быть не может. Триста тонн тротила и аммонита должны превратить утес в готовую руду. Потом загребай ковшом с края и грузи себе…
Если посмотреть в карьер сверху, увидишь своего рода шахматную доску — так расположена взрывчатка. Взрывники, заложив шурфы тротилом и аммонитом, стали соединять их бикфордовым шнуром. Если случайная искра попадет на шнур, то взрывники обратятся в пепел. Поэтому карьер окружен специальной охраной с красными флажками в руках. Техника отведена от карьера далеко в сторону. Люди тоже. Все здесь замерло. Только тонкий шнур соединял людей с чудовищем, готовым проснуться.
Замерли люди, сидевшие у пульта. Тишину заполнил стук часов. Солнце и то осторожно спряталось за тучку. Небо побледнело, как человек в минуту потрясения. Даже горы, казалось, пригнулись в ожидании, затаились, приникли к матери-земле.
Прежде чем нажать на кнопку электрического детонатора, Нариман еще раз всмотрелся в расчеты. Шесть рядов взрывов. В первом, третьем, пятом рядах аммонит. Первый должен взорваться моментально, в течение 0 секунд. Второй, четвертый, шестой ряды тротиловые. Второму дано на взрыв 0,25 секунд. Третий ряд — 0,35 секунды, четвертый — 0,60, пятый — 0,75, шестой — 1,00. Они сольются в один взрыв. По этому расчету масса руды не должна разлететься, а останется на месте, но уже размельченная. Словно добрым плугом землю пропахали. Подъезжай и грузи…
В правильности расчетов сомневаться не приходится. Для человека, идущего за мечтой, каждая цель сияющая вершина. Бывает, одна секунда отделяет человека от вершины. Секунда или половина ее решают судьбу твоей жизни. Ничтожное время. «Не думай о секундах свысока…» Песня из кинофильма о разведчике, который ходит по взрывчатке, а на пульте чужие, враждебные руки. «Свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения…» Скажут ли: «Зажглась его звезда»? Зажжется ли она? Иногда человек всю жизнь посвящает мгновению, в которое сможет зажечь свою звезду. Впереди луна, позади звезды. Что, если не будет ни звезд, ни луны?