Глаза Анахеля были холодны как никогда, он много раз сражался против противников, превосходящих его в силе, но сейчас он чувствовал, что возможность летального исхода высока как никогда.
Права на ошибку нет, пришлось взять ярость под контроль.
Серповидное острие приближалось ко лбу Анахеля, последний был с равнодушным лицом и глазами, он понимал на что идет.
Его клинок метнулся вперёд, попадая на стык клинка, и острия, которое переходит в серп, он отвел удар, чему несказанно удивился Хотч, послышался хруст, подобное движение не могло остаться без последствий, запястье Анахеля хрустнуло, и отскочивший назад меч прорубил плечо Анахеля, ещё несколько сантиметров, и оно бы разделило голову…
Анахель продолжал своё безрассудное движение, его пальцы второй руки сложились в копье, и понеслись к глазу Хотча, последний скривился и отклонял голову назад, кончики пальцев Анахеля затрещали, и вперёд полетела молния, так же обращенная в острие копья.
Хотч фыркнул, не желавший использовать слишком много сил – он вспыхнул вуалью темно-красного пламени, которая должна была сжечь Анахеля в прах.
Вуаль ненадолго перекрыла взор Хотча, и то что он недооценивал противника брезгуя использованием духа и воли – сыграло Анахелю на руку.
Хотч желал увидеть обугленные останки, но не удивился, когда обнаружил пустое пространство перед собой, он повернул голову вбок, и увидел разбитые окна, и остаточный след сбегающей крысы.
Хотч фыркнул – Трус… - Прошептал он, взмахивая мечом, и отправляясь в неспешную погоню прогулочным шагом.
Анахель двигался, как и хотел – в сторону своего дома, напрямую, стараясь издавать минимум шума и не обращая внимания на недовольство жителей тех домов, через которые он бесцеремонно прокладывал себе путь.
«Будет забавно, если я потревожу спокойствие высокоуровневого эксперта, и он сотрет меня в порошок одним взглядом» - С мрачным весельем подумал Анахель.
Анахель сощурился, его глаза закололо – распространяя дух, он столкнулся с другим духом – который был намного мощнее чем оный у Анахеля, и полукровка понял, что это означает.
Он вспомнил собственную теорию, которую не забывал, и вильнул в дом, который был через два дома от поместья Анахеля.
Он ворвался, как и в другие дома – через окно, как и раньше встречая гневный, но полный скрытого страха и тревоги взгляд проживающих.
Анахель слишком ослабленный, чтобы принимать другие действия, со всей силы опустил занесенную ногу на пол.
В стороны разлетелись осколки дерева, и открылся вид на подпол, который как и у Анахеля – полностью состоял из сырой и рыхлой земли.
Он нырнул вниз, на сей раз, ему не пришлось искать скрытый камень, меч обрел собственные силы, и дернул рукой Анахеля в направлении, которому парень и последовал.
Стена обрела форму мягкой и упругой плоти, и Анахель без труда прорвался через эту на вид здоровую кожу, даже без надобности с силой прорываться через слой, он просто нырнул внутрь, словно проходя барьер между сушей и водой.
Он помчался дальше, по знакомому коридору, но на сей раз, всё было по-другому, коридор принял форму длинного пролета, полностью состоящего из бледно-розовой кожи, которая с подобием уважения приветствовала наполовину благословленного, или отдавая честь мечу в руках удачливого владельца.
Анахель был уверен во втором варианте.
Сверху послышался грохот от мощных взрывов силы, которая не могла пробиться в этот коридор.
Анахель резко сорвался с уступа, оказываясь в по-прежнему темном и сыром, пустом помещении с огромным трупом, который предстал перед полу-благословленным – с другого ракурса.
Анахель только подошел к краю трупа – прикоснулся яблоком клинка к остаткам, как выразился дух меча – высшего благословленного.
И меч легонько загудел, встряхивая поломанное запястье Анахеля, последний даже не обратил внимание на боль, будучи полностью зачарованным видом, что предстал перед ним.
По трупу высшего благословленного прошла рябь, которая отделилась от тела, проходя по стене, потолку и полу, за рябью начала вспыхивать мерзость, похожая на плесень, она тонким слоем покрыла все поверхности, и подобно траве – начала прорастать.
Отдельные волокна срастались вместе, и из иссиня-черного цвета, окрашивались в багрово-розовый, плесень набухала, уже образовывая плоть, которая бугрилась и пузырилась, по всей поверхности начали образовываться глаза и рты, отдельные сплетенные волокна оставались целостными и не окрашенными, готовые пронзить что угодно.
Всё вокруг утонуло в этой плоти, которая стала разрастаться, минуя труп и Анахеля, само тело высшего благословленного так и осталось лежать без движения.