Я киваю». И что ты сказала, Джанет?
«Подожди», — отвечает она и затем исчезает, возвращаясь меньше чем через минуту с маленьким телефоном Nokia, одним из тех старых, которые определенно не являются умными. «Вот, прочти сам».
Я беру телефон и просматриваю его. На нем только одно отправленное сообщение. Я открываю его.
«Я знаю, что вы оба задумали. Прекратите сейчас же.»
Я смотрю на сообщение; оно короткое и без угроз, очень похоже на саму Джанет, и я чувствую, как меня захлестывает волна печали. «Она ответила, «спрашиваю я, «Найджел когда-нибудь упоминал об этом?»
«Он никогда не упоминал об этом, — отвечает она с легким вздохом, — и нет, она не говорила».
«Понятно», — говорю я. «Как давно ты знаешь, Джанет, о времяпрепровождении Найджела?» Хотел бы я чего-нибудь выпить. Холодное пиво и шампанское, которые разносят по кругу, внезапно кажутся очень привлекательными.
«Практически весь наш брак», — отвечает Джанет, ее плечи заметно поникли. Черный кардиган, который на ней надет, сейчас кажется ей слишком большим: он поглощает ее, когда она закутывается в него, как в уютное одеяло.
«Верно. Понятно. Как ты узнал об этом?»
Затем она слегка фыркает, хотя и не от радости, и опускает голову, как будто сгорает от стыда. «Потому что, «говорит она, в конце концов поднимая голову, чтобы встретиться со мной взглядом своих водянистых глаз, — я раньше ходила с ним».
Видишь. Я же говорил тебе. Похороны. Они всегда такие откровенные.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Итак, выясняется, что Джанет Бакстер не только знала, что Найджелу нравилось наблюдать, как незнакомцы занимаются сексом в общественных местах, но и сама была в этом замешана, по крайней мере, на короткое время. Много лет назад она подозревала, что у ее мужа, возможно, роман. По ее словам, были признаки: он продолжал исчезать поздно ночью в своей машине, возвращался домой возбужденный и часто «влюбленный», как она выразилась, покрасневший. Бедная Джанет. Я мог видеть, как мучительно было для нее делать такое признание мне, да еще и на его похоронах. Итак, однажды ночью она села в свою машину и последовала за ним в уединенное место где-то на окраине Северного Лондона. Она не могла точно вспомнить место. Она пришла в ужас, узнав, что ее аккуратный, трудолюбивый, любящий, нежный и уважительный муж собирается наблюдать, как случайные незнакомцы раздеваются и берутся за дело на задних сиденьях автомобилей. Она сказала, что, как бы ужасно это ни было, часть ее на самом деле испытала облегчение, облегчение от того, что не было никого другого, никакого значимого «другого», и что у него просто было извращение, виноватое удовольствие, хотя и подлое, убогое, от которого ее тошнило. Она думала о разводе с ним, но когда он сломался и заплакал, ей стало жаль его. И, конечно, она любила его. Итак, Джанет, хорошая, незлая и немного чопорная Джанет, сделала то, что, по ее мнению, сделала бы любая любящая, верная жена, и присоединилась к нам.
Она сказала мне, что всего дважды сопровождала его в его преследованиях, и что оба раза она чувствовала отвращение, грязь и позор. В первый раз она притворилась, что получает от этого какое-то удовольствие, просто чтобы доставить удовольствие Найджелу; во второй раз она не выдержала и расплакалась после этого, что побудило ее мужа пообещать ей, что он никогда больше не будет потакать себе. И она поверила ему. «Мы никогда больше не говорили об этом после того последнего раза», — сказала она, хотя иногда подозревала, что он слетел с катушек. Недавно у нее были опасения, что, возможно, он снова «прибегает к тем старым трюкам», но она отрицала это перед самой собой и никогда не расспрашивала его об этом, вместо этого решив отправить сообщение в попытке попытаться положить этому конец.
Я сказал Джанет, что до нашего сведения дошло, что Найджела видели в известном месте в Хэмпстед-Хит, и она не выглядела шокированной или удивленной. Я объяснил, что его видели с блондинкой, возможно, с той же женщиной, которую мы засняли на камеру видеонаблюдения, когда он поднимался в свой номер в день убийства. Проблеск надежды мелькает на ее лице, когда она слышит это, и я вижу, что, несмотря на ее вину, стыд и унижение, она просто хочет, чтобы убийца ее мужа был пойман. Кем бы ни был Найджел — или не был — она все еще любила его и продолжает любить. Она подавляла свои собственные чувства, как, я подозреваю, было на протяжении всего ее брака, возможно, даже всей ее жизни. Я сказал ей не беспокоиться и пояснил, что эта информация не является общественным достоянием: о ней знает только команда. Джанет, казалось, почувствовала облегчение.