В сухом и холодном ветре этого мартовского утра, который, как кинжал, врезался в каждого прохожего, срывающийся голос Грубера звучал особенно громко. Позже его советники введут в обыкновение разъезды своего кандидата, — в рамках предвыборной кампании, — на самолете, чтобы он мог донести свое слово до всей паствы. Но сейчас этого еще не было, и, окружив импровизированную сцену, люди с радостью внимали всему, что он им обещал.
Стоя рядом с Харри, Агна застыла под пронизывающим ветром. Она так крепко сжимала меховой воротник элегантного темно-голубого пальто, что, если бы не черные перчатки, то наверняка можно было бы увидеть, как от усилия побелели костяшки ее пальцев. Вокруг царило безмолвие, и Агна, оглянувшись, поморщилась, все чаще замечая на лицах окружавших ее людей бесконечный восторг. Боковым зрением она отметила, как при очередным призыве оратора рука Харри дернулась и ладонь сжалась в кулак. Затем пальцы медленно выпрямились, и левая рука Кельнера спряталась за спину.
Агна заглянула в его лицо, желая узнать, какое оно в этот момент, но рядом с ней раздался какой-то неясный мычащий звук, и справа от нее возникло тело толстого Гиринга. Вернее, его часть, — насколько могла заметить Агна, еще не успев повернуть голову в сторону министра, одно воспоминание о котором приводило ее в ужас с того самого дня, когда она и Харри впервые встретили его в день своей свадьбы на Александерплатц. Сердце дернулось, когда девушка поняла, что перед ней действительно стоит Гиринг. Широкая улыбка на его лице скрывала зубы, и для полного сходства с нелепой ухмылкой шарнирной марионетки, — каких иногда рисуют дети, — ей не хватало только скобок, разбросанных по углам глумливого рта. Несколько мгновений министр молча смотрел на Агну, продолжая улыбаться, а затем назвал ее и Харри по именам, слегка склонив голову в приветствии. Рукопожатие министра и Кельнера вышло неловким. Словно против своих ожиданий, Гирингу не удалось пожать руку Харри так, как он, должно быть, привык, — накрывая протянутую ладонь сверху. От неожиданности его глаза расширились, быстро окидывая высокого Кельнера удивленным взглядом. Но в следующую секунду они снова приняли свое обычное, скользкое выражение, и вернулись к Агне, которая, даже не желая того, притягивала к себе взгляды окружающих, а сочетание темно-голубого вельвета, из которого было сшито ее приталенное пальто, и темно-рыжих волос, завитки которых задорно выбивались из-под шляпки, делало ее еще заметнее.
— Что за неожиданная встреча!
Голос Гиринга прозвучал так радостно, словно он был старым другом Кельнеров, который наконец-то встретил их после долгой разлуки.
— Не ожидал вас здесь увидеть.
В улыбке министра показались блестящие от слюны зубы, и он довольно рассмеялся.
— Мы не могли пропустить выступление.
Харри произнес фразу так легко, словно он был первым поклонником Грубера. Агна опустила голову вниз, рассматривая камешек, лежавший на земле рядом с ее ногой в бархатной туфельке.
— Да-да, как же! Это я уже слышал от вашей очаровательной супруги, не правда ли, фрау Кельнер?
Агна ответила не сразу.
— Да, рейхсмаршал.
— Когда же вы мне это сказали?
Блестящие смехом глаза министра поползли вверх, будто отыскивая нужное воспоминание в памяти своего хозяина.
— На вечере в доме министра пропаганды.
Голос Агны, смешиваясь с голосом оратора, прозвучал тихо, и Гиринг снова, как и тогда, наклонился к ней.
— Да, конечно, как я мог забыть! Гиббельс! Он там, видите?
Не оглядываясь, Гиринг наклонил голову вправо, и прямо за его плечом девушка снова увидела эти мертвые глаза. Гиббельс стоял в нескольких метрах от них, и говорил с Гиллером. Мог ли он почувствовать на себе ее взгляд так быстро? Агна не успела ответить себе на этот вопрос: коротышка пристально посмотрел на нее, заново разглядывая своим пронизывающим взглядом каждую черту ее лица. Затем он улыбнулся, отчего его бледное лицо с черными глазами стало только страшнее, и попытался завершить разговор, но Гиллер остановил его жестом, и беседа, к огромной досаде маленького министра, продолжилась. Ему пришлось продолжить разговор, но с того момента, как он заметил Агну в толпе, его взгляд то и дело возвращался к ней, и горя ярким блеском, останавливался на ее стройной фигуре. Наслаждаясь смущением девушки, которая быстро отвела глаза от заметившего ее Гиббельса, Гиринг рассмеялся и спросил, как у них, — супругов Кельнер, — дела? Рейхсминистр авиации заверил, что это не праздное любопытство: ему стало известно, что фрау Кельнер уже однажды ночевала в библиотеке своего роскошного дома в Груневальде, по улице Херберштрассе, что совсем недалеко отсюда. В библиотеке, а не в одной постели со своим красивым мужем, чью внешность успела отметить первая красавица третьего рейха, и, к слову, жена Гиббельса, — Магда. Так все ли у них хорошо? Агна оглянулась на Харри, и, чувствуя себя персонажем замедленной фантастической съемки, кивнула. Да, у них все хорошо, в тот вечер они просто немного поспорили, что случается со всеми супругами, не только с молодоженами. Выдержав лукавый взгляд Гиринга, девушка улыбнулась как можно убедительнее.
На этом встреча с огромным министром, — он «совсем забыл», что ему уже пора идти, — закончилась, и «дядя Херманн», — учитывая его внушительную комплекцию, — на удивление легко снова исчез в толпе. Агна дождалась, когда он уйдет как можно дальше, и протиснулась сквозь плотное кольцо людей, к выходу из толпы.