Оказавшись за воротами лагеря, Элис и Эдвард пошли молча. И когда зловещая пустынная площадь лагеря Дахау осталась далеко позади, Милн оглянулся на притихшую Эл, чье лицо было бледным и замкнутым. Как и прежде, он взял девушку за руку, желая скорее уйти из этого рукотворного ада. Солнце неспешно просыпалось ото сна, когда они вернулись к «Мерседесу». Где-то вдалеке запели ранние птицы. И впервые за все время, что длилась их вылазка, Элисон посмотрела на Милна.
— Ты в порядке?
Густые рыжие волосы упрямо закачались из стороны в сторону, и в следующий миг оказались под пальцами Эдварда, словно багряный шелк, разлитый в солнечном свете. Элис крепко обняла его, и застыла на месте, смотря невидящим взглядом в далекий обломок летнего неба, с белеющим на его краю кучерявым, пышным облаком.
Эдвард не помнил, когда улыбался так в последний раз, а Эл, сидя за столиком кафе напротив него, сказала, что он похож на мальчишку, укравшего сладости и далекого от раскаяния за свое преступление. Он рассмеялся, и его яркие глаза засветились настоящим теплом.
— Харри?
Если бы не Элисон, которая первой обернулась на женский голос, Милн вряд ли бы расслышал свое немецкое имя, — так он был увлечен тем, что происходило в настоящую минуту.
Высокая блондинка подошла ближе, с улыбкой рассматривая Кельнера. Проследив за взглядом Элис, Эдвард наконец-то вернулся в реальность.
— Ханна?
Блондинка засмеялась и закружилась. Пышный подол белого платья, сделав несколько кругов, плавными волнами опустился вокруг ее стройной фигуры. Несколько секунд Харри, — серьезно, — и Ханна, — с полуулыбкой, — молча смотрели друг на друга.
— Познакомишь меня? — спросила девушка, указывая взглядом на Агну.
— Агна Кельнер, моя жена. Агна, это Ханна Ланг…
— Любовница Харри Кельнера.
Блондинка сверкнула глазами, оглядывая фрау Кельнер пристальным взглядом, и с сомнением, словно не веря словам Харри, рассматривая ее.
— Я работаю в больнице лагеря Дахау, я…
— Бывшая любовница. Все в прошлом, мы давно расстались, — уточнил Харри, перекрывая голос Ханны, и, кажется, не слишком удивляясь подобному поведению. Поднявшись из-за стола, и не дожидаясь, когда им принесут заказ, Харри сказал, смотря на жену:
— Агна, пойдем. Нам пора.
Фрау Кельнер не сдвинулась с места, и посмотрела сначала на Харри, а затем на Ханну Ланг. Изящно встав со стула, Агна, глядя на блондинку таким же пристальным взглядом, каким та пыталась зацепить ее несколько минут назад, отчетливо произнесла:
— Какое интересное у вас прошлое, фройляйн Ланг.
Ханна, которая забыла, что умеет краснеть, возмущенно вспыхнула. И пока она искала подходящий ответ, Харри и Агна вышли из кафе, а потому адресовать его стало уже некому.
1.18
Был дождь, самое начало рассвета. Солнце поднималось алым и темным, и его густой цвет, так похожий на глубину раскрытого сердца, окрашивал собою все, что было вокруг — трава, деревья, углы домов: все стало красным. Капли дождя мелкой дробью били по лицу и быстро сбегали вниз, скатываясь в густую траву. Вот большая капля зависла на краешке его длинных ресниц и упала. Эдвард очень устал, — Элисон это знала. И не могла перестать смотреть на него, — таким невероятным было его лицо в ту минуту. Усталость снесла последние барьеры, и в глазах Эда она снова увидела отстраненность, которую много раз замечала раньше. Но тогда она быстро пряталась, — за улыбку или за взгляд, отведенный в сторону. Теперь же ей ничего не оставалось, как выйти к восходу солнца и дать Милну время. На вдох и выдох. Усталость обнажила его лицо, глубокий взгляд голубых глаз больше не избегал ответного взгляда Элисон. И Эл боялась только одного: что каким-то неловким движением она спугнет эту крайнюю искренность, острую и пронзительную, увидеть которую случается не всем, но увидев однажды, забыть ее уже нельзя.
Нахмурившись, Элис тряхнула головой, отгоняя воспоминание. Она чувствовала, как влюбляется в Эдварда, влюбляется против своей воли, и это не нравилось ей. Потому что вместе с влюбленностью приходила ревность, у которой было лицо Ханны Ланг. Да, она помнила слова Милна о том, что та история в прошлом, но…
Вспоминая разговор с Эдвардом о той ночи, которую они провели вместе, она понимала, что ведет себя глупо, — говорит и делает не то, что нужно. А что «нужно»? Элис покраснела, стараясь отбросить навязчивые мысли.