Идиотическое объяснение. Ну сами подумайте, какие нормальные разбойники будут представляться жертвам «аквилонскими дворянами»? Все понятно, нас впервые решили испытать на прочность.
Хальк, выкроив на лице такое выражение, что скисло бы даже парное молоко, вытащил из спорана подорожную, дворянскую грамоту и водрузил их на столешницу перед сервентом. Сверкнули красные печати со вздыбившимся львом Аквилонии в пятизубой короне. Я сделал то же самое. Как раз в этот момент стражник привел совершенно невозмутимого Валента, тоже сжимавшего в руках торжественные свитки, выданные нам Латераной.
— Черной магией не промышляете? — сервент, мельком окинув взглядом документы, начал задавать совершенно идиотские вопросы. Впрочем, всегда и во все времена вопросы блюстителей порядка к потенциальным подозреваемым изяществом и остроумием не отличаются. — Запрещенные товары с собой не везете? Исповедания какого?
— Иштарийского, — сказал Хальк, будто сплюнул. — Что, запрещено?
— Отчего сразу — запрещено? — протянул сервент, наблюдая за ладонью барона Юсдаля, удобно устроившейся на эфесе клинка. — Почему при оружии? У нас город мирный…
Подобная наглость перехлестывала через край. Даже старички-офирцы дружно и возмущенно загудели.
— О, прошу не беспокоиться, месьоры, — Хальк послал в адрес толстенького барона лучезарную улыбку и тотчас одарил обнаглевшего сервента взглядом изголодавшегося василиска. — Немытым мужланам наверняка неизвестно, что ношение меча является древнейшей, неоспоримой и неоднократно подтвержденной всеми суверенами Заката и Восхода привилегией благородного сословия. Бумаги посмотрел, морда? Тогда — избавь меня и моих друзей от своего присутствия! А если магистрату вновь будет угодно проверить нашу благонадежность, пусть пришлют человека, обученного куртуазии. Вот тебе за труды…
На стол пала монетка, извлеченная Хальком из пояса — медный пул, составляющий одну двухсотую от полновесного золотого аурея Трона Дракона. Одна из самых мелких и неуважаемых даже нищими монет Заката. Пристально следившие за нами офирцы расхохотались в голос, а стражники стиснули зубы, чтоб не рассмеяться — поняли шутку.
Сервент оказался в затруднительном положении, даже прыщи из фиолетовых стали красными. Понимал, что если не возьмет монету, то разъяренный аквилонский барон при всех надерет ему холку и будет прав — прочие дворяне перед любым судом подтвердят, что простец (хоть и в сервентском чине) в лицо хамил благородному, являя неуважение к титулу. А коли возьмет — свои же насмерть засмеют и задразнят, пусть даже и не в глаза, а за спиной.
Стало ясно, что сервенту была дороже голова, чем добрая слава. Жалкая монетка исчезла в его кулаке. Не прощаясь господа охранитель городского благочиния ушли, а напоследок прыщавый бросил на нас такой взгляд, что им можно было крепостную стену насквозь прожечь.
— …Хуже другое, — послышался за моей спиной вкрадчивый голос. — Они пытались обыскать подвалы таверны. Хозяин не позволил, поскольку стражи не предъявили надлежащую бумагу. Это значит, что за нами пристально наблюдают и кое-кто заметил, что мы упрятали в хозяйственном погребе некий подозрительный сверток.
Конечно, это граф Кертис! Не возьму в толк, как он ухитряется оставаться никем не замеченным! Просто сидел неподалеку и наблюдал.
— Пойдемте в комнаты, — предложил граф. — Я распорядился, чтобы обед принесли наверх. Есть о чем поговорить…
Глава 6 Первый рассказ Ламбера ДОБРЫЕ ЖИТЕЛИ ТОЛОЗЫ
14-30 дни второй осенней луны 1296 г.
Толоза, Пуантен.
Меня зовут Жеан Ламбер. Родом я из Боссонии. Не дворянин — выслужился из простецов. Я сотник королевской гвардии, квартирующей в пуантенском городе Толоза, что в двадцати пяти лигах к полуденному восходу от столицы Великого герцогства — Гайарда. Командует нами благороднейший граф Люксэ, вассал и близкий друг герцога Просперо.
Толоза — большой город, стоящий на восходном берегу одного из рукавов Хорота, который называется Арье и стекает с Пуантенских гор, разделяющих герцогство и Зингарское королевство. Правит здесь Раймон VI, граф Толозы и примыкающих земель — богатый и могущественный сеньор, подвассальный Пуантенским герцогам. Живет он не в самом городе, а за рекой — в громадном замке Нарбонет, уже четыреста лет являющемся родовым гнездом владетелей ленов Полуденного Пуантена.
Город построен на высоком холме и окружен двойной цепью стен — непосредственно крепостным валом с восемью круглыми башнями и цитаделью, в которой ныне разместились гвардейцы короны числом в тридцать мечей, два десятка арбалетчиков-боссонцев и восемь благородных рыцарей с оруженосцами и челядью. Это еще три десятка. Добавим сюда непременных обозных баб, прибившихся к гарнизону цитадели, нескольких конюхов из горожан победнее да митрианского жреца, служащего при часовне. Получается, что в «верхней крепости» живет чуть больше сотни людей.