— А Клара знает? Она знает, что ты её отдал, как какой-то домашний скот, — сдерживая слёзы изо всех сил спросила Николь.
— Знает, я обо всём ей уже рассказал. Она хорошая девочка, она меня послушает, как и ты. Подписывай, — безжалостно припечатал Марко.
Николь нехотя начала выводить подпись, словно подписывая собственный приговор. Как это возможно, как отец решился на такое?
Николь подписала документ в полной тишине и побежала прочь из кабинета. К комнате сестры она побежала, перейдя на мгновенный шаг, не желая, чтобы прислуга видела её рыдающей.
— Клара, — Николь дёрнула за ручку, но дверь была закрыта, — Клара, это я, открой дверь, — сквозь слёзы сказала она.
— Убирайся, — донёсся дрожащий девичий голосок из-за двери, — я тебя ненавижу. Почему ты не смогла родить этому уроду? Почему я должна занимать твоё место? Я тебя ненавижу, убирайся.
— Клара, солнышко, не говори так. Ты же знаешь, я сделаю для тебя всё что смогу. Открой дверь, умоляю.
— Сделай так, чтобы этот урод исчез из моей жизни. Или сама роди ему. Убирайся, слышишь? Пошла прочь, я тебя ненавижу! — закричала девушка за дверью.
Николь плакала молча. Она опёрлась о дверь и тихо сползла на пол. Слуги проходя мимо, глазели на неё, но ей было плевать. Она не нашла в себе сил, чтобы открыть эту дверь. Она просто не могла этого сделать. Она, на самом деле, просто боялась взглянуть сестре в глаза.
Николь не знала, сколько времени она прорыдала под дверью. Когда она уже не могла плакать, поднялась и молча пошла в свою комнату, где её уже ждал сидевший на кровати Гюнтер.
— Что, так быстро вернулась? А я думал, что ты будешь со своей сестрёнкой до утра рыдать. Думал зайти к вам, повеселиться втроём.
— Уходи, я больше не твоя собственность. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — спокойно сказала Николь. — Пошёл вон! — крикнула она.
— Ц-ц-ц, — помахал он указательным пальцем, — ну нельзя же быть такой неприветливой со своим мужем. Развод — это просто формальность. Не расстраивайся. А теперь ложись на кровать и раздвигай ноги, — Гюнтер подошёл и взял прядь её волос, потеребил их пальцами.
— Ты не услышала, я сказал лечь на кровать и раздвинуть ноги! — Гюнтер дал Николь звонкую пощёчину, голова девушки дёрнулась. Потом он ударил её ещё раз, и ещё. А после, бросил её на кровать. Николь кричала, сопротивлялась, вырывалась. Но он был сильнее, лезвия воздуха, созданные девушкой, просто ничего не могли ему сделать. Она кричала изо всех сил, но никто так и не пришёл. К ней никогда никто не приходил на помощь…
Глава 8
Диармайд разглядывал рисунок солнца, написанный кровью, и улыбался. Его первый шаг… это станет символом всего, что он сделает. Когда кровавый рассвет взойдёт — исполнятся все его желания. Они описывали эту сцену как чудовищную, а его распирало от чувства собственной важности. Это был первый камушек, который обрушит лавину на весь мир, по крайней мере, так ему казалось.
Ричард раздобыл чертежи поместья, список охраны, графики их работы и даже ранги силы. Ничего особенного. За последние несколько лет клан ослаб. Пока Персей, прежний глава клана, медленно умирал, Прокл, его приемник, как лидер не подавал надежды, из-за этого сила клана таяла на глазах. Лучшего момента, чтобы напасть, даже подстроить было невозможно. И самое прекрасное: чем дольше Диармайд ждал, тем меньше было солдат у ведомого подростковыми инстинктами главы.
— Будь ты нормальным человеком, я бы предположила, что ты коришь себя из-за содеянного и утопаешь в чувстве вины. Но, как я вижу, тебя распирает от гордыни, — Мелисса села рядом на лавочку. — Долго ещё ты будешь наблюдать за особняком? Ричард же дал тебе все данные.
— Привычка… Когда я ещё был убийцей клана, всегда сам осматривал место операции. Чёрт… я лично прикончил и расчленил Орсино, а его наставления всё ещё со мной… логично, конечно, но это бесит, — Диармайд с трудом сдержал импульс маны, чтобы глаза не засветились.
— Ну прошлое стереть невозможно… а привычка это полезная, — хмыкнула Мелисса. — И ещё, на будущее, ты бы не говорил о таких вещах в публичных местах. Мало-ли.
Диармайд оглядел сквер, из которого было видно высокий забор особняка, и редких прохожих, погружённых в свою собственную рутину.
— Я уже давно заметил — чем я сильнее, тем беспечнее становлюсь. Иногда даже забываю, что убийство людей — это незаконно.
Мелисса улыбнулась и похлопала Диармайда по плечу.
— Для этого мы и нужны, чтобы напоминать тебе о реальности. До сих пор не могу отойти от твоего откровения. Планы у тебя, конечно, безумные, но ничего вменяемого я от тебя и не ожидала.