Но почему-то от этого ему совсем не легче, и страх не отступает. Разве кто-нибудь может поручиться, что завтра же или послезавтра он не окажется в том же подвале? Что один из охранников, сопровождавших его в хранилище, не проговорится? Что Витюша, завладев картиной и чтобы не платить ему за труды, не предаст, не сдает его с потрохами? Сейчас раздастся стук в дверь, а это наверняка за ним.
Он вспомнил своего школьного друга, которого на три года упекли в тюрьму за угон автомобиля. Он сел молодым человеком, а вернулся сломленным, чуть ли не стариком, искорки, когда-то плясавшие в его глазах, потухли, а зрачки стали похожи на едва тлеющие головешки. Сокамерникам оказалось достаточно одного взгляда на его белые, мягкие руки, и в первую же ночь он стал жертвой зверского группового изнасилования. Постоянный холод. садисты-охранники и недоедание высосали из него последние остатки человеческого, и спустя три года на улицу была вышвырнута никчемная скорлупа.
Но есть ли у него выбор, и если да, то какой? Снова перенести картину из реставрационного отдела в спецхранилище? Не возвращать долг, и тогда бандиты явятся к его матери? И не просто явятся, а убьют. При этой мысли он содрогнулся и плотнее зажмурил глаза.
Зазвонил телефон. Передние ножки стола со стуком опустились на пол. Они.
— Алло?
— Мы уже здесь.
— Где?
— В отделе реставрации.
— Но как вам…
— Это не важно. Подходите сюда.
Он медленно встал.
— Иду.
Глава 72
Мастерская № 1, отдел реставрации, Эрмитаж
9 января, 22.53
В мертвенном лунном свете, сочившемся сквозь застекленную крышу, белые покровы, наброшенные на ожидающие реставрации статуи и скульптуры, казалось, парили в воздухе, напоминая привидения. Рабочие столы были заставлены жестяными и стеклянными банками и бутылками и завалены кистями и кисточками — все это было покрыто толстым слоем пыли, а в воздухе витали острые и терпкие запахи растворителей и лака. В дальнем углу, словно окно в ночь, чернела дверь бокса.
Пока они дожидались Христенко, Том внимательно осмотрел металлическую дверь.
— Взломать можешь? — спросил Тернбул.
— Если придется. — Том кивнул. — Ей на вид лет шестьдесят, не меньше. Не шедевр, прямо скажем.
Тернбул резко повернул голову к входной двери:
— Кто-то идет. Живо.
Не желая рисковать, они отбежали в дальний коней комнаты и, пригнувшись, спрятались за одним из верстаков. Послышалось звяканье связки ключей, а затем звук вставляемого в дверь ключа. Дверь открылась. Том осторожно выглянул из-за верстака.
— Это Христенко, — выдохнул он с облегчением.
Когда они поднялись из-за верстака, Христенко подскочил от неожиданности.
— Ждете кого-то другого? — спросил Тернбул.
— Нет, — он поежился, — просто вы меня напугали, вот и все.
— Ну ладно, — Тому не терпелось перейти к делу, — давайте-ка с этим заканчивать.
— А мои деньги? — заволновался Христенко.
— Да вот они. — Том нетерпеливо потряс сумкой с деньгами перед его носом. — Открывайте бокс.
— Я пойду постою снаружи, — вызвался Тернбул, — пол потру или типа того. Если кто пойдет, свистну.
— Правильно, — кивнул Том.
Тернбул подхватил швабру и ведро и вышел из комнаты.
Христенко приблизился к бронированной двери бокса и, прикрывая своим телом циферблат сейфового замка, стал поворачивать его, пока не раздался громкий щелчок, и тогда массивная дверь открылась, за ней — маленькая комнатка без окон, со стальными стенами, площадью примерно шесть квадратных футов. Вдоль левой стены тянулась деревянная полка, заваленная картинами и другими предметами искусства.
Христенко зашел в комнатушку и через несколько секунд появился вновь, держа картину на вытянутых руках, словно поднос.
— Вот она, — сказал он, пожимая плечами, — хотя одному Господу известно, зачем она вам понадобилась.
Но Том не успел ответить — раздался короткий свист. Он метнул взгляд на дверь и увидел появившегося в проеме Тернбула.
— Кто это? — с беспокойством прошептал Том.
Но Тернбул не ответил. Он успел сделать еще один шаг к Тому, с мольбой посмотрел ему в глаза и рухнул на пол. Из его затылка нелепо торчала рукоятка кинжала. Глаза его задергались, потом закрылись.
Христенко застонал от ужаса.
Том медленно поднял взгляд, заранее зная, кто появится следующим.
— Добрый вечер, Томас, — нараспев произнес Ренуик, входя в комнату.