Том мысленно поблагодарил Христенко за скрупулезность, потому что именно эти фотографии мгновенно приковали его внимание: на всех четырех боковых сторонах картины были отчетливо видны черные заглавные буквы, начертанные, по всей видимости, чернилами или тушью. Буквы были видны потому только, что картина была на подрамнике, но без рамы. И это был шифр.
— Должно быть, это и есть то, за чем гонялся Ренуик, — Том ткнул пальцем в экран, — а ни на лицевой, ни на обратной стороне ничего такого нет.
— Дай-ка я спишу. — Доминик схватила ручку и примялась переписывать буквы с четырех фотографий в блокнот.
— Без дешифратора эти буковки ни черта не значат, — заметил Арчи.
— Дешифратор? — нахмурилась Витюша. — Это что еще за хрень?
— Без машины «Энигма», — пояснил Том, — я говорил тебе, что Ренуик выкрал такую машинку из музея в Штатах. Эго одна из нескольких сверхсекретных немецких шифровальных машин времен Второй мировой, и размером она…
— С небольшой чемоданчик, — закончила за него фразу Витюша. — Я знаю. Я рассказывала тебе, что Виктор раздобыл одну такую, отремонтировал и пользовался.
— Она все еще здесь, в доме? — с надеждой спросил Том.
Она пожала плечами:
— Насколько я знаю, она в библиотеке со всем его прочим хламом. Я пойду поищу.
Она вышла из комнаты, а вскоре вернулась с небольшим продолговатым деревянным ящиком и еще меньшей жестяной коробкой и водрузила их на письменный стол.
— Вроде бы это оно. Виктор купил это у какого-то антиквара в Швейцарии для своей коллекции пару лет назад.
— У Лаша, — кивнул Арчи, — можно не сомневаться, он купил ее у Лаша. Лаш был единственным, кто имел дело с подобным товаром.
— Только не спрашивайте у меня, как она работает, — сказала Витюша.
— Ничего, — выступила вперед Доминик, — думаю, в этом я сумею помочь.
— Ты пользовалась таким декодером прежде? — удивленно спросил Том.
— Пользоваться не пользовалась, но с принципом ее работы знакома. Шифры и головоломки — это мое хобби, ты же знаешь. А эта машинка не более чем заковыристая головоломка.
— В таком случае она в твоем полном распоряжении. — Том с улыбкой отступил от стола, пропуская к нему Доминик, в очередной раз приятно поразившую его своей разносторонностью. Это была одна из наиболее привлекательных ее черт — умение удивлять.
Она отомкнула замочек потертого и поцарапанного деревянного футляра, лишь кое-где сохранившего растрескавшийся лак, и откинула крышку: внутри находилось нечто, на первый взгляд напоминавшее старомодную пишущую машинку из черного полированного металла. Она уютно расположилась в своем деревянном гнезде, на крупных округлых клавишах, похожих на разинувших клювы голодных птенцов, виднелись ярко-белые буквы алфавита.
Но более пристальный взгляд обнаруживал и принципиальные различия. Здесь не было валиков, куда вставляется бумага. Вместо них над клавиатурой была плоская поверхность с двадцатью шестью круглыми стеклянными глазками, внутри которых, присмотревшись, можно было заметить блеклые контуры букв. А над глазками — три узкие параллельные вертикальные прорези. Передняя стенка ящика откидывалась, а за ней находилось что-то вроде допотопного телефонного коммутатора: двадцать шесть маленьких отверстий, также помеченных каждое буквой алфавита и хаотически соединенных попарно черными проводками.
— Итак, — Доминик уселась перед «Энигмой» и потерла ладонью о ладонь, — ну, давайте параметры.
— Чего? — развел руками Том.
— Установочные параметры, чтобы я могла настроить машину. Не знаете, что ли?
— Да откуда, черт возьми, мне их знать? — пожал плечами Том.
— Ты о чем это вообще, Доминик? — нетерпеливо поддержал его Арчи.
— А вы хоть немного представляете себе, как действует эта штуковина? — Три пары недоумевающих глаз вопросительно уставились на нее. — Вы когда-нибудь слышали о подстановочном шифровании, а?
— Это когда вместо одной буквы подставляется другая, — догадался Арчи.
— Вот-вот, — кивнул Том. — Короче, «А» превращается в «Ф», «Б» — в «Г» и так далее.
— Вот именно. Машина «Энигма» — чрезвычайно сложная подстановочная система.
— Сложная в каком смысле? — спросила Витюша.
— Чтобы взломать любой шифр, необходимо выявить стиль программирования, кодограмму, или, проще говоря, знать ключ, — пояснила Доминик. Том заметил, что она объясняет все это так, будто Витюши вообще нет рядом, хотя именно она и задала вопрос. Может быть, они успели поспорить или даже повздорить в его отсутствие? — Главное преимущество «Энигмы» в том, что код меняется после каждой буквы.