— Просто ума не приложу, — разочарованно помотал головой Том, — ведь они наверняка должны были оставить хоть какую-то лазейку, чтобы можно было разгадать этот шифр, иначе какого черта надо было выдумывать такую изощренную головоломку?
— А может быть, какое-то звено этого ключа находится на какой-то из других похищенных картин Биляка? — предположила Доминик.
— Может быть… — пожал плечами Том. — Погоди-ка, а это что? — Он указал на небольшой фрагмент стены под витражным окном, который Арчи захватил на своем снимке скорее всего случайно. — Можешь увеличить?
Доминик нажала одну-другую клавиши и увеличила ту часть снимка, на которую указывал Том.
— Это плашка с посвящением. «Светлой памяти Евы-Марии Ламмерс, — перевела она, — ее отняли у нас 13 ноября 1926 года».
— Девятьсот двадцать шестой, — Том нахмурился, — не может такого быть. Он установил этот витраж после войны, никак не до нее. Более того, я помню, Арчи говорил мне, что она умерла в пятидесятых. Если, конечно, он не ошибся.
— Тогда, возможно, это и есть уставка — тринадцать, одиннадцать, двадцать шесть, — сдержанно, стараясь не слишком обольщаться заранее, произнесла Доминик.
Она достала из жестяной коробки роторы номер три, пять и два и установила вращающиеся кольца соответственно на цифры тринадцать, одиннадцать и двадцать шесть. Затем она подняла крышку над углублением для роторов и вставила их на место так, что верхняя часть диска была видна в узкую щель на корпусе. В этот момент в комнату вошли Арчи и Витюша, держа в руках принесенные еду и напитки.
— Ну что, подвигается? — уныло спросил Арчи.
— Может, и так, — ответила Доминик, не в силах скрыть ликование.
— Неужели? — Арчи шваркнул поднос со стаканами на стоящий рядом маленький столик, едва не перебив их.
— Мы тут как раз пробуем кое-что, — пояснил Том. — Доми заметила, что между картиной и витражом есть расхождения, и они могут дать подсказку для выбора кареток.
— К тому же дата смерти на пластинке с посвящением не совладает с тем, когда, как ты говорил, умерла жена Ламмерса. — Она показала на увеличенное изображение пластинки, которое все еще было на экране. — Одним словом, мы воспользовались этими датами, чтобы определить установочные параметры. Нам осталось лишь определить точки отсчета.
— Что-что? — забеспокоился Том. — А я уж было решил, что у нас есть все необходимое.
— Видишь эти маленькие окошечки? — И Доминик показала на три крохотные дырочки-глазка рядом с каждой из трех кареток. — Нужно вращать роторы до тех лор, пока в этих глазках не появится необходимая стартовая комбинация.
— Как насчет «Е», «М» и «Л»? — предложила Витюша.
— ЕМЛ? — нахмурился Том.
— Это ее инициалы. — Витюша показала на плашку, которая все еще была на экране. — Ева-Мария Ламмерс.
— Попытка не пытка, — пожал плечами Арчи.
Доминик повернула роторы так, что в вертикальных прорезях на панели появились буквы.
— Поехали, — сказала она, печатая первую букву и при этом нервно взглянув на Тома.
«А». На световом табло загорелась буква «Ц». Затем «Л» — загорелась буква «В». «X» — зажглась буква «О».
— «ЦВОЛЬФ», — в голосе Арчи сквозило разочарование, — это не слово. Это даже не начало слова. Что-то тут не так. Нет такого слова.
— В английском, может, и нет, — напомнил ему Том, — но ведь сообщение кодировалось на немецком. «Цвольф» по-немецки «двенадцать».
Вскоре появилось второе слово: «фюнф» — пять. Потом «зибн» — семь.
— Двенадцать, пять, семь, — прошептал Арчи, как будто от повторения смысл этих слов мог внезапно проясниться.
Доминик продолжала нажимать клавиши, Том каждый раз переводил цифру, хотя из-за отсутствия пунктуации было довольно сложно понять, где кончается одна цифра и начинается другая. Текст, однако, закончился двумя знакомыми словами. Витюша вслух зачитала то, что бегло нацарапал на бумажке Том:
— Двенадцать, пять, семь, три, шесть, девять. — Она сделала паузу. — И «хайль Гитлер». — А потом после еще более продолжительной паузы: — И что, по-вашему, это может значить.
— А вам не кажется, что географические координаты состоят из шести цифр? — спросила Доминик, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Вполне логично предположить, что речь идет именно о местоположении, — согласился Том.