— Если бы это было правдой, об этом давным-давно было бы известно всем, — с презрением отозвался Ренуик.
— Ну да? Неужели ты думаешь, что русские так запросто и признали бы, что их люди уничтожили один из самых ценных трофеев? Я сомневаюсь. Им куда проще было свалить собственную оплошность на нацистов, обвинив их в том, что они лишили человечество одного из величайших мировых сокровищ. Можешь не верить, но я собственными глазами видел советские документы, подтверждающие этот факт, — в Центральном государственном архиве литературы и искусства в Москве. Они убедительно доказывают, что русским не только было известно о том, что Янтарная комната погибла, но и то, что они использовали этот фальшивый козырь на переговорах о возвращении ценнейших произведений искусства, вывезенных нацистами в Германию.
Том следил за выражением лица Фельца и мог заключить, что по крайней мере в данном случае он говорит правду. Или как минимум убежден в том, что говорит правду.
— Ну а зачем же тогда вы здесь? — медленно проговорил Том.
— Вот за этим, — сказал Фельц, показывая на второй вагон. — Действуйте, полковник.
Гехт выхватил у Арчи ломик и подошел к вагону. Он воткнул плоский конец между двумя широкими деревянными досками и резко надавил. Доски разлетелись с громким треском. Затем Гехт выломал еще одну доску, потом другую, третью, пока в стенке вагона не образовалась большая дыра. Но за стенкой вопреки ожиданиям Тома было не пустое пространство, а что-то похожее на лист матово-серого металла: казалось, что вагон был обит металлом изнутри.
— Это свинец? — медленно проговорил Том.
— Он самый, — кивнул Фельц, — всего лишь защитный слой, чтобы снизить опасность заражения.
— Какого рода заражения? — спросил Том, уже догадавшись и страшась ответа.
— У-235, — медленно проговорил Фельц, — четыре тонны.
— У-чего? — недоуменно протянул Арчи, повернувшись к Тому.
— Урана-235, — пояснил Том дрогнувшим голосом, — это изотоп урана, основной компонент для создания атомной бомбы.
Глава 94
11 января, 18.06
— Атомная бомба? Вы что, собираетесь создать атомную бомбу?
Том не мог понять, испугался Ренуик или втайне обрадовался.
— Период полураспада урана-235 — семьсот миллионов лет. Крохотного осколка в сочетании с обычной взрывчаткой, взорванного в городском массиве, достаточно, чтобы вызвать мощные радиоактивные осадки и спровоцировать всеобщую панику и экономический коллапс невиданных дотоле масштабов. Уже не говоря о том, что по меньшей мере дюжина стран и не одна террористическая группировка заплатят мне любые деньги за доступ к этим материалам. Так или иначе, в самом скором времени у нас будет все необходимое, чтобы одержать победу в нашей войне.
— Но откуда взялся этот уран? — спросил Том. — И как он попал сюда?
— Тебе известно, что означают эти надписи на вагонах? — Фельц указал на полустершиеся буквы и цифры на стенках второго вагона.
— Это какой-то номер, как я понимаю?
— Вот именно. И этот номер означает, что вагон прибыл из Берлина. Точнее, из Физического института кайзера Вильгельма в Далеме. А это был центр нацистской программы по созданию атомной бомбы.
— Чушь собачья, — пренебрежительно бросил Ренуик, — у нацистов никогда не было ядерной программы.
— Эти программы были у всех, — возразил Фельц. — У русских она называлась операция «Бородино», у американцев — Манхэттенский проект. И Гитлер тоже включился в гонку. В 1940 году германские войска захватили в Норвегии единственное в мире предприятие по производству «тяжелой воды», или дейтерия, и резко увеличили производство обогащенного урана для обеспечения сырьем германской программы исследований в области термоядерного синтеза. И хотя после войны распространялись легенды о том, что германские ученые, дескать, умышленно саботировали усилия Гитлера по созданию атомной бомбы, на самом деле они старались изо всех сил. Старались, но не успели — опоздали.
— Но все же как далеко они продвинулись? — спросил Том.
— Достаточно далеко, чтобы накопить значительное количество расщепляемых материалов. Материалов, которые был твердо намерен заполучить Сталин до того, как они попадут в руки американцев. Поэтому он и приказал одновременно маршалам Жукову и Коневу взять Берлин. Чтобы иметь гарантию, что первой в Берлине будет Красная Армия. Говорят, что это обошлось русским в дополнительные семьдесят тысяч трупов. А как только они вошли в Берлин, в ядерный институт были немедленно направлены спецгруппы НКВД. В апреле 45-го они обнаружили три тонны окиси урана, четверть тонны металлического урана и двадцать литров дейтерия. Этого было достаточно, чтобы начать операцию «Бородино», то есть дать Сталину возможность начать работу над первой советской атомной бомбой.