К горлу подкатил ком; она почувствовала, как ее обняли за плечи.
— Все хорошо, — мягко проговорила Сара.
— Поверить не могу, что он умер. Что его и вправду больше нет, — всхлипнула Елена; плечи у нее дрожали.
— Знаю, — мягко ответила подруга.
— Никто не заслуживает такой смерти. После всего, что ему пришлось пережить, все эти муки… — Она посмотрела на Сару, ища в ее глазах поддержку, и нашла ее.
— Мир сошел с ума, — согласилась Сара, — убивать невинного в своей кровати, да потом еще…
Она замолчала, и Елена поняла: она не стала повторять то, что сказала ей всего несколько дней назад — а казалось, давным-давно. Что ее отец, тщедушный старик, был убит. Что тело его кромсали ножом, как коровью тушу. Она до сих пор не могла в это поверить.
— Это какой-то кошмар, — прошептала она скорее себе самой, чем кому-либо еще.
— Давай закончим в какой-нибудь другой день, — мягко предложила Сара.
— Нет. — Елена глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. — Пора уже что-то сделать. К тому же мне необходимо чем-то заняться. Хоть отвлекусь немножко.
— Тогда пойду возьму ящики. А ты начни хотя бы с книжного шкафа.
Сара пошла искать ящики, а Елена, расчистив посреди комнаты свободное пространство, принялась опустошать полки и разбирать книги. Интересы ее отца были весьма разносторонни, но все же большинство книг имело отношение к одному из двух его хобби — орнитологии или истории железной дороги. Книги по этой тематике были в основном на французском и немецком, и всплыли болезненные детские воспоминания о том, как она пыталась запомнить, как по-французски будет птица, а по-немецки — поезд.
Вдвоем они опустошили первую полку и принялись за вторую, когда Елена заметила нечто странное. Одна из книг, кожаный фолиант, название которого было трудно прочесть, никак не сдвигалась с места. Сначала Елена подумала, что книга просто приклеилась: мало ли что могло произойти за долгие годы. Но вскоре полка опустела, а она все не могла понять, отчего приклеилась книга.
Она взялась за переплет обеими руками и с силой дернула, но книга не поддалась. Начиная сердиться, Елена постаралась половчее ухватить книгу и тут, к своему удивлению, почувствовала, что от книги ответвляется и уходит в стену тонкий металлический стержень. В следующее мгновение Елена поняла, что вместо страниц под переплетом скрывается что-то напоминающее деревянный брусок.
Она отступила на шаг и нерешительно посмотрела на книгу. Поколебавшись, она снова подошла к полке и, глубоко вздохнув, нажала на корешок. Теперь книга подалась легко, послышался щелчок, и центральный ящик выдвинулся на полдюйма вперед. Стоявшая на коленях в центре комнаты Сара подняла глаза:
— Ты что-то нашла, милая?
Елена не ответила. Взявшись за полку, она медленно потянула ее на себя. Шкаф бесшумно повернулся, скользя по ковру.
— Господи! — воскликнула, вскочив, Сара.
За шкафом обнаружилась стена, оклеенная викторианскими обоями с пышным цветочным рисунком под толстым слоем коричневого лака. Кое-где обои отошли от стены, обнажив потрескавшуюся штукатурку.
Но глаза Елены были прикованы не к стене, а к узкой зеленой дверце посередине. Ее петли лоснились от смазки. Совсем недавно нанесенной смазки.
Глава 13
Местонахождение неизвестно
5 января, 16.32
Он весь вспотел. Спина и подмышки взмокли и потемнели. Он стоял, облокотившись на большой стол, и не сводил глаз со стоявшего в центре черного телефонного аппарата, сбоку которого мигала красная лампочка.
— В чем дело? — прозвучал в трубке холодный, спокойный голос.
— Мы нашли его.
— Где? В Дании, как мы и предполагали?
— Нет, не Кассиуса.
— А кого же?
— Того. Другого.
Пауза.
— Это точно?
— Да.
— Где?
— В Лондоне. Но мы опоздали. Он мертв.
— Откуда такая уверенность?
— Видел полицейский отчет. От двадцать седьмого декабря.
— А тело? Труп вы видели?
— Нет. Но я видел фотографии со вскрытия и достал копию заключения дантиста. Это он.
Долгое молчание.
— Ну что же, — наконец вздохнул собеседник, — значит, дело кончено. Этот был последний.
— Нет, похоже, это только начало. — Говоря, он нервно вертел кольцо с печаткой, которое носил на мизинце. Это было необычное кольцо: по его поверхности шла сетка из двадцати квадратиков, один из которых был украшен маленьким бриллиантом.