Более интригующим был низенький тиковый кофейный столик конца девятнадцатого века, в котором Том распознал изобретение китайских курильщиков опиума: по краям столешницы виднелись медные крепления для бамбуковых шестов; некогда ниспадавшая с шестов шелковая драпировка давала возможность сидевшим вокруг столика остаться неузнанными.
— Прости, что оторвали, — проговорил Том, остановив взгляд на сидевшем напротив Арчи.
— Ничего, — пожал плечами тот, — все равно я проигрывал. Как она? — Он кивнул на закрытую дверь ванной.
— Все будет нормально.
— Какого черта у вас стряслось?
Вместо ответа Том протянул ему свиток:
— Что это?
— Посмотри — узнаешь.
Арчи развернул свиток на кофейном столике. Лицо его выразило удивление.
— Это же Биляк. То самое, что украли в Праге. Синагога.
— Да.
— Где ты его взял? — Пальцы Арчи пробежались по шероховатой поверхности, ощупали неровные мазки, задержались на испещривших полотно маленьких дырочках.
— Получил в подарок. Кто-то любезно подложил его в мой холодильник.
— Куда-куда? — наморщил лоб Арчи.
— В холодильник. И не только его.
Арчи покачал головой:
— Ну, даже не знаю. Нет слов.
— Рука. Еще там была человеческая рука. Точнее, она до сих пор там.
У Арчи глаза полезли на лоб. Когда к нему вернулся дар речи, все, что он сумел выдавить, — хриплое и даже негодующее:
— Тернбул.
— Что?
— Это двуличный ублюдок Тернбул.
— Да брось, Арчи, даже ему не пришло бы в голову… — засмеялся Том.
— Помяни мое слово, — сердито отмахнулся тот. — Появляется откуда ни возьмись, будто бы просит помочь, мы отказываемся, и через пару часов ты находишь в холодильнике будто бы пропавшую руку. Форменная подстава. Теперь-то он наверняка уже сидит там и ждет, пока ты вернешься, а он тебя тут же и сцапает.
— Ты что, думаешь, это Тернбул укокошил того старикана?
— Не обязательно. Знаешь, сколько сыщется в Лондоне отрезанных рук?
— Вряд ли много.
— Ну как знаешь.
Том встал и подошел к окну. Внизу проносились такси, на их блестящих черных крышах вспыхивали бледные оранжевые отблески от уличных фонарей. На другой стороне улицы пряталась за массивной чугунной оградой сумрачная громада Британского музея; гранитные львы, с незапамятных времен охранявшие вход, с патрицианским безразличием на морде вглядывались в ночь.
— Я говорю только, что не надо спешить, — сказал он, — есть ведь и другая возможность.
— Ну вот опять, — пробормотал Арчи.
— Тот, кто убил старика, украл и картину.
— Ты думаешь на Ренуика, так?
— А почему нет? Мы знаем, что он сотрудничает с «Хрустальным клинком» и что это они убили старика. У самого Ренуика только одна рука, и, может, он видит в этом мрачную шутку.
— А картина Биляка?
— Ее украли по его приказу.
— Но зачем? — не отступал Арчи.
— Ты сказал «Биляк»? — Доминик вышла из ванной и незаметно проскользнула в комнату. Она была по-прежнему бледна, в ее хрупком силуэте, застывшем в дверном проеме, было что-то бесплотное. — Художник?
Том и Арчи неуверенно переглянулись.
— Ты о нем слышала? — Даже Том был удивлен необъятности познаний Доминик во всем, что касалось торговли предметами искусства.
— Только имя.
— Откуда?
— Твой отец все последние три года своей жизни разыскивал его картины.
— Что-о? — Удивлению Тома не было предела.
— Для него это было очень важно. Я думала, он говорил тебе об этом: вдруг ты бы сумел помочь. Он велел мне просматривать базы данных, газеты, каталоги аукционов, чтобы найти хотя бы зацепку. Но я так ничего и не нашла. Под конец мне стало казаться, что он готов отступить.
— Вот, значит, от кого я слышал это имя раньше, — произнес, задумчиво кивая, Том.
— Но на кой, черт возьми, ему сдалась такая коллекция? — спросил Арчи, с неодобрением рассматривая синагогу.
— Ему была нужна не коллекция, — поправила его Доминик, — он искал одну картину, особенную. Портрет какой-то девушки. Он говорил, что это ключ.
— Какой еще ключ? — пробурчал Арчи.
— Не знаю, — пожала плечами Доминик.
— Зато это наверняка знает Ренуик, — с горечью проговорил Том. — Он дразнит меня. Показывает, как близко он подошел к разгадке.
— Поэтому нельзя, чтобы ты на это купился, — твердо проговорил Арчи. — Он подбросил ее тебе как приманку. Ну а мы приманку выкинем и будем жить так, как будто ничего не случилось.
— Ничего не случилось? — Глаза Доминик заблестели. — Мы не можем просто наплевать на это, Арчи. Ведь это же убийство, кого-то убили, и мы можем помочь найти убийцу.