— К тому же логово у нее как крепость, — добавил Каннингем, — и арсенал покруче, чем у местного армейского гарнизона. Это будет чистой воды самоубийство.
— А что ж нам прикажете делать? Я мчался на другой конец света не затем, чтобы выпустить этого подлеца из рук, — кипятился Виджиано.
— Главное, не дергайся, успокойся, — ответил Стрейндж, — никто и не говорит, что мы позволим ему уйти. Просто мы поступим так, как обычно действуем в подобных ситуациях.
— Ну и как же, черт возьми? — со злостью пробурчал Виджиано.
— Мы будем действовать медленно. Будем наблюдать, выжидать. И в самый неожиданный момент сделаем решающий ход.
— Иными словами, будем сидеть и ковырять в носу, пока Блондин готовит почву для того, чтобы смыться. — Он сделал паузу. — Блестяще! — Тут Виджиано двинул кулаком по столу. — Ну вы стратеги, блин! — И, бросив взгляд на одного, потом на другого, он вывалился из комнаты.
На несколько минут воцарилась неловкая тишина, только Бейли нервно покашливал, углубившись в чтение досье на Екатерину Мостовую, чтобы не встречаться взглядом со Стрейнджем и Каннингемом.
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему Картер отправил вас в эту командировку, а не поручил это дело нам, — наконец проговорил Стрейндж, криво усмехаясь.
— Ну и почему же? — Бейли поднял глаза от досье.
— Да потому, что решил отдохнуть от этого говнюка Виджиано и хотя бы на время избавить от него Солт-Лейк-Сити.
Глава 63
9 января, 18.18
Том проснулся от пульсирующей боли в плече — тупой, отдающейся во всем теле боли, которая с каждым мгновением, казалось, становилась все сильнее. Взглянув на часы, он понял, что проспал пятнадцать часов — сказались действие антибиотиков и чудовищная усталость.
Он откинул черное сатиновое покрывало и сел, заметив в изножье кровати поднос с нетронутой пищей. В комнате не было ни зеркала на потолке, ни огромной люстры, ни — слава тебе Господи — медвежьей шкуры на полу; потолок был выкрашен в черный цвет, а на нем посверкивали золотом основные созвездия. Он удивился, почему вдруг Витюша сжалилась над ним и поместила в более скромную обстановку. Более скромную по ее стандартам, разумеется.
Отчаявшись завязать шнурки, он отправился на поиски друзей мимо вооруженных охранников, патрулировавших широкие, выстланные сверкающим паркетом коридоры, как будто это было некое правительственное учреждение, и наконец оказался в столовой, где увидел Арчи и Доминик, сидевших за массивным обеденным столом черного дерева.
— Том! — воскликнула Доминик, увидев его. — Как ты себя чувствуешь? — Она вскочила, чтобы помочь ему добраться до стула, но он жестом остановил ее.
— Нормально.
— Это хорошо, потому что нам надо выбираться отсюда, — сказала она не терпящим возражений тоном. — Виктор не выпустит нас из дома. Мы не можем даже позвонить. Она…
В этот момент в комнату вошла Витюша в бежевых камуфляжных штанах и коротеньком черном топе в обтяжку, сзади у нее из-за пояса торчала серебристая рукоятка «ЗИГ-зауэра».
— Тебе уже лучше. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Намного.
— Отлично. Потому как мы тут кое-кого взяли. — Двое парней втащили под руки массивную фигуру в капюшоне и наручниках. — Он заявился в ваш отель и задавал вопросы. Сказал, что он ваш знакомый. Я только хотела проверить, прежде чем отправить его на тот свет.
Она сорвала капюшон с головы пленника, и Том мгновенно узнал Тернбула, который удивленно таращил глаза; рот его был аккуратно залеплен клейкой лентой.
Арчи поднялся и подошел к нему, прищурив глаза и делав вид, что внимательно его разглядывает.
— Нет, никогда его прежде не встречал, — небрежно бросил он, возвращаясь на свое место за столом.
— Бросьте его в подвал, — приказала Витюша.
В то же мгновение глаза Тернбула едва не выскочили из орбит, он начал яростно отбиваться и вопить, но кусок скотча заглушал его крики.
— Будет вам, ладно, — улыбнулся Том, — так наш Арчи шутит. Этот человек с нами.
— Вот как. — В ее голосе промелькнуло разочарование, но тем не менее она коротким жестом приказала своим убрать кляп.
— Очень смешно! — злобно выкрикнул Тернбул, едва обрел возможность раскрыть рот. Его прямые длинные патлы упали на раскрасневшееся и потное лицо. Он бросил что-то по-русски своим конвоирам, напомнив всем и в первую очередь Тому, что владеет русским свободно, после чего, повинуясь кивку хозяйки, охранники сняли с него наручники.