Молодая жена собрала своего любимого в дорогу, он приласкал ее на прощание и собирался рано утром ехать.
Как ни странно, но позднее именно с пребыванием Лодьи в Марбургском университете связывали возникновение полтора века спустя так называемой марбургской философской школы. Это течение философской мысли отрицало конечную познаваемость мира и утверждало устами виднейших своих представителей, что за гранью уже познанного всегда скрываются некие знания, все еще недоступные человеческому уму. И иногда предметы совсем не такие, какими кажутся внешнему наблюдателю…
Вольный господин, немецкий барон, низший титул знати, выше обычного рейтара-рыцаря.
Глава 9. Всадник без головы
– Не советую вам ехать ночью через наш лес, – заметил бородатый трактирщик.
Трактир, или гастхауз по-немецки, располагался в старинном городке Бад-Херсфельд, который был почти на пятьсот лет старше Марбурга. Вначале тут вырос бенедиктинский монастырь, позднее он превратился в процветающее аббатство, которое и дало начало самому городку. Но во времена позднего Средневековья горожане взялись за оружие и избавились от монастырской опеки. С тех пор город вел провинциальную жизнь, которая оборвалась во время Тридцатилетней войны, нанесшей страшные раны, едва зарубцевавшиеся к настоящему времени.
Над городом возвышались темные, поросшие елью и грабом склоны Тюрингского леса, пограничного с Саксонией.
– Вашему коню тоже требуется отдохнуть.
– Ничего, я пойду пешком и дам ему отдых.
– Ночью, говорят, там можно встретиться с тем, с кем вам бы не хотелось, – настаивал трактирщик.
– С разбойниками? – в голосе проезжего не прозвучало должного опасения.
– Нет. Это само собой. Но они, скорее всего, просто оберут вас, если вы будете благоразумны. Или даже отобьетесь, если их будет мало, а вы крепко дружите со шпагой. Нет. С ним!
– С кем? – проезжий был заинтригован.
– С безголовым, вот с кем! – выпалил трактирщик.
– А кто это? – удивился путник.
– Сразу видно, что вы нездешний! – сказал трактирщик. – Это проклятие наших мест. Говорят, он не одну сотню лет бродит ночами по лесу. Черный всадник на черном коне. Никто не знает, кто он был – возможно, его убили в Тридцатилетнюю войну, а может, в Крестьянскую, а может, еще когда. Но ходят слухи, что это сам дьявол! И встречи с ним никто не пережил. Он наводил ужас в старину, потом затаился. А недавно вернулся снова! Люди пропадают, и никто не возвращается!
– Я все же рискну.
Богатырски сложенный путник, а это был Лодья, поднялся из-за стола, накинул плащ – становилось прохладно с приближением вечера – и пошел к коновязи, где отдыхал его конь, с которым они нынче с утра проделали сотню верст из Марбурга.
– Удачи вам тогда, молодой удалец! – напоследок крикнул трактирщик.
Ночь вступила в свои права, распахнув крылья над Тюрингским лесом. По дороге, поднимавшейся среди темной чащи, двигались человек и конь. Вот дорога выровнялась, лес поредел, и путник оказался на поляне недалеко от перевала. Внезапно что-то шевельнулось среди деревьев, встревоженный конь захрапел, но человек продолжал вести его железной рукой вперед. От лесной тени отделилась темная фигура верхового. Он сам казался тенью, и немудрено, потому что был облачен в черное и восседал на вороном скакуне. Конь его был ужасающе худ, представлялось даже, что лунный свет кое-где просвечивает сквозь его бока! Во всаднике тоже виделось нечто необычное. Он выглядел пониже, чем обычный верховой, потому что у него не было головы!
Однако что-то, заменявшее ее, у него имелось, потому что во мраке ночи прозвучал замогильный голос, говоривший на немецком языке.
– Стой на месте, путник, и отвечай на мой вопрос! Или твоя жизнь станет расплатой!
В лунном свете сверкнул рыцарский меч. Меч был старый, со щербинами на лезвии, но хорошо заточен.
– Постой! Позволь мне тоже задать тебе вопрос: кто ты и почему ты здесь? – ответил полуночный путник, не обращая внимания на бешеное хрипение пытающегося вырваться у него из рук коня.
– Меня звали Флориан Гейер, мне дали прозвище Черный рыцарь, враг Бога, – ответил безглавый всадник. – Когда народ Германии, возмущенный новыми поборами и повинностями, поднялся против князей и церкви, я встал во главе крестьянского войска. Мы захватывали замки и монастыри. Я стремился меньше лить крови, и вел переговоры с рыцарями и горожанами. Но мы потерпели поражение. Изгнанный горожанами, я направился на север. По дороге, во время сна, я был заколот, обезглавлен и ограблен двумя предателями.