— Нормально, — глухо отозвалась Соня, и весь ее запал куда-то улетучился. Дальше она шла молча, став привычно незаметной.
В основной части дома фонари уже не понадобились. Сквозь грязные окна пробивался болезненно-бледный свет, и его вполне хватало, хотя все вокруг казалось серым и зыбким.
— Серьезно? — Роман изумленно озирался по сторонам, — совсем ничего не тронуто?
— Вот местные дураки, да? — Влад передразнил искреннее удивление приятеля, — не тащат все, что плохо лежит.
Прозвучало это не слишком уверенно. Влада тоже удивил порядок, не разрушенный временем и мародерами. Все осталось на своих местах — и стекла в оконных рамах, и посуда в старинном буфете. Крепкие стены даже не покосились, даром что почернели как после пожара. Деревня умерла и догнивала, но это место больше напоминало спящего. Дом дремал, укутанный слоями пыли, а в самом центре замерло его большое сердце — глинобитная печь. Она тоже прекрасно сохранилась: изразцы — без единого скола, в печурках до сих пор сушились пучки каких-то трав. Казалось, стоит только хорошенько ее затопить, и жаркое дыхание горнила оживит застывшие комнаты.
— Прикольно… — кратко резюмировал Влад.
Они осмотрели первый этаж. На душе стало спокойнее. Здешняя тишина убаюкивала тревогу. Обстановка вокруг всем своим невинным видом уверяла: “Да ну, бросьте, никто не притаился в темных углах,” и каждая ступень добротной лестницы дружелюбно поскрипывала: “Здесь хорошо. Здесь безопасно.” Наверх Алина поднималась расслабленно, почти не слушая, что там ворчит внутренний голос.
На втором этаже они так осмелели, что стали незаметно разбредаться в разные стороны. Вязкий воздух вызывал сонливость, растворял остатки бдительности. Алина толкнула очередную дверь и безбоязненно шагнула внутрь. Одна.
За порогом ее встретил полумрак. Окна были зашторены, и взгляд заскользил по смутным очертаниям предметов: маленький столик, груда тряпья на кресле. Впереди виднелась еще одна дверь в смежную комнату, и Алина пошла к яркой полоске света на полу.
Там была спальня. В отличии от предыдущего помещения, ярко освещенная. Солнечные лучи пробивались сквозь легкие занавески и безжалостно высвечивали каждую трещину в полу, каждое пятно на выцветших обоях. Нежно-розовые узоры посерели, и плесень отвоевывала все больше места на всех поверхностях. Даже на фотографиях.
Незнакомые люди глядели из рамок на стенах. Некоторые карточки совсем истлели, но три сохранились прекрасно. На одной — мужчина в лихо задвинутом картузе, на другой — два хорошеньких карапуза, но все внимание притягивало лицо на третьем фото.
Смуглая женщина с едким взглядом прищуренных глаз. Она позировала в саду, приобняв гибкий ствол молодой яблони. Вдоль крепкого тела змеилась тугая коса, а губы замерли в полуулыбке. Алина не сомневалась — тот же самый сад раскинулся прямо за этим окном, а женщина когда-то была здесь хозяйкой.
Возможно, и спальня принадлежала ей: это она спала на кровати у стены. Именно ее руки расшили алыми маками скатерть на круглом столе. А перед зеркалом у комода она могла распускать косу и подолгу расчесывать длинные темные волосы.
Комод. Алине стало любопытно, что могло храниться в его потертых ореховых тайниках. Она ухватилась за одну из бронзовых ручек и потянула на себя. Дерево тоскливо заскрипело, но сдвинулось лишь на пару сантиметров, не позволяя заглянуть в свое темное нутро.
В потрескавшейся мути навесного зеркала мелькнуло что-то светлое. Мотылек. Крохотные крылья затрепетали у правого плеча ее бледного зеркального двойника, метнулись вниз и скрылись в узкой щели выдвижного ящика. Она изо всех сил потянула ручку. Упрямая деревянная челюсть наконец поддалась, и комод открыл пыльную пасть.
Внутри оказалось пусто. Ни бабочки, ни каких-либо предметов. Алина снова посмотрела в зеркало и вздрогнула. В стекле отражались ее удивленное лицо и тонкие руки, белеющие над темным ящиком. Там на дне бился мотылек. Он угодил в паутину и отчаянно трепыхался.
Удивление сменилось испугом, и она вскрикнула, когда к существующему только в зеркале мотыльку устремился огромный паук. Его тело отделилось от тьмы, скопившейся в углу комода, и прыгнуло на маленькую жертву. Алина и ее отражение бросились в противоположные стороны, одновременно скрываясь в проемах дверей. Ящики задвинулись обратно: пустой — с грохотом, а зеркальный со своим зловещим содержимым — бесшумно.
Ноги в миг вынесли ее из спальни. Еще два шага через смежную комнату, и Алина вылетела бы в коридор, но где-то сбоку мелькнуло яркое пятно. Она посмотрела в ту сторону и резко остановилась. На маленьком столике теперь горела керосиновая лампа и освещала знакомое кресло. Алина испуганно всматривалась в него, пытаясь осознать, что же такое она видит.