Сейчас на него смотрела та же одиннадцатилетняя девочка. Старый шрам давно превратился в тонкую белую полоску, но губы знакомо затряслись, и бледное лицо болезненно скривилось.
— Я хочу домой, — прорыдала она не то испуганно, не то обиженно, — поехали отсюда.
— Где ты так поранилась? — воскликнул Влад и схватил ее за руку. Только тогда Рома заметил, что ее одежда испачкана в красном, а безымянный палец кровоточит.
Они бросились к машине. Алина первая залезла в салон и сжалась там в комок, обняв себя за плечи. Влад по-хозяйски открыл аптечку, но Роман не возражал, зная, что друг сделает все гораздо быстрее и аккуратнее.
— Поехали! — требовательно повторила она, позволяя Владу заняться раненой рукой.
— Разве мы не должны кого-нибудь вызвать, — пролепетала Соня, — чтобы пожар потушили…
— Пусть горит! — звенящие ненавистью слова полетели в сторону дома двумя серебряными пулями, и Ромка вздрогнул, не узнав голос подруги.
— Тут не ловит, — смущенно сказал Влад, будто оправдывая ее металлическую категоричность, — заводи машину, Ром.
И Рома послушался. Его руки подрагивали, мысли сбивались в испуганную стайку, с трудом складываясь в логическую цепочку.
— Ребят… — наконец неуверенно сказал он, — мне кажется нам вообще не стоит никуда звонить, — Нива обогнула пригорок, и полыхающий дом скрылся из виду, — я ведь толком не знаю ничего об этом месте, а может это охраняемый культурный объект — терем то шикарный… был, — Рома неловко кашлянул и продолжил, — а мы, значит, спалили памятник деревянного зодчества, и теперь…
— МЫ, — Алина с нажимом повторила это слово, — ничего не сделали.
— Ну не мы, а ты, — кивнул Роман, слишком поздно заметив, какой злостью наливаются ее глаза, — сожгла старушку…
В конце неосторожной фразы он нервно хохотнул. Смех больше напоминал приступ неудержимой икоты, чем веселье, и резко оборвался, когда Рома глянул в зеркало. Он наткнулся на ненавидящий взгляд подруги и подавился своим глупым смешком.
— Ты… — прошипела Алинка, и Рома машинально пригнул голову, как будто она могла ее откусить. Может и откусила бы, но внезапный вопрос переключил ее внимание.
— Что там случилось? — тихо спросил Влад, — в той комнате. И как тебя угораздило так пораниться?
Алину словно подменили. Из разгневанной ведьмы она превратилась в маленького напуганного ребенка. По щекам щедро заструились слезы, и бледные руки порхнули к губам, зажимая судорожные рыдания.
— Ну все, все, — Влад притянул ее к себе, и она уткнулась в его плечо.
— Старуха, — глухо пробормотала Алина, — все из-за нее.
— Та покойница? — Влад гладил вздрагивающие плечи, отчего Рому привычно кольнула ревность.
— Она не поко… — Алина не договорила, испуганно зажав рукой рот, будто сболтнула лишнего.
Рома заметил в зеркале вопросительный взгляд Влада и скорчил выразительную гримасу: не слушай, мол, я то видел, что в том кресле сидело.
Они миновали Чернояр под жалобные всхлипы, которые не прекратились, даже когда деревня с мертвыми домами осталась далеко позади. Слушая эту истерику, Роман жалел, что у него нет успокоительного.
Лично ему все было ясно. Алинка перепугалась до полусмерти, когда нашла бабку. Вон Соня — он мельком взглянул на сестру — видела тело только издалека, и то сидит ни жива ни мертва. Потом случился пожар, а дверь заклинило. Запертая с горящим трупом девчонка, наверное, чуть не сошла с ума. Неудивительно, что теперь она похожа на полоумную. “Черт ее дернул зажечь эту керосиновую лампу”, — мрачно подумал Роман.
Он повернул на широкую грунтовую дорогу. До Сосновки оставалось немного: еще пара километров по проселку, и вдалеке покажется светлая россыпь приветливых домиков. “Скоро эта кошмарная поездка станет всего лишь плохим воспоминанием”, — подбодрил он себя и прибавил газу.
Впереди осколком отраженного неба заблестела лужа. Он еще мог ее объехать — оставалась целая секунда, чтобы взять влево. “Да...” — мысленно махнул рукой Роман, и ринулся напрямик.
Удар. Если бы Чернояр мог на прощание отвесить им пинок под зад, то Роман решил бы, что именно это и произошло. Ниву нещадно тряхнуло, и девчонки испуганно вскрикнули. “Ой, дурак…” — выругал себя Ромка и остановился. Он посидел немного, переводя дух, а затем вышел из машины, старательно сохраняя непринужденный вид.