“Это плохо, плохо, плохо…” — думал Роман, с ужасом осматривая повреждения. Оба колеса пробиты. Шины порвало так, что ремкомплектом тут не обойдешься. Безобидная на первый взгляд лужа сработала не хуже ловчей ямы со смертоносными кольями на дне. Его старушка теперь напоминала убитого лося — такая же тяжелая и беспомощная.
Влад подошел и встал рядом. Его лицо вытянулось от увиденного, но голос звучал спокойно и деловито:
— Завтра вызовем эвакуатор. Ничего. До Сосновки меньше часа, если идти бодрым шагом — успеем до темноты.
Роману было неловко смотреть на девчонок, которые взяли свои вещи и молча двинулись по дороге. Алина больше не плакала, но он не был уверен, что ему нравится такое спокойствие. Бесстрастное лицо казалось незнакомым, и механическая неутомимость ее упругого шага немного пугала.
— Так что там случилось? — снова подступился к ней Влад, — почему загорелось кресло?
— Случайно, — произнесла она с уверенностью человека, принявшего серьезное решение.
— Из-за лампы?
— Да.
Конечно, никого не устроили эти скупые ответы. Влад открыл было рот, чтобы расспросить о подробностях, но Алина резко остановилась и посмотрела на Рому.
— Это ты виноват, — бросила она ему, — притащил нас черт знает куда. Что ты вообще знаешь об этом доме?
Она кричала. В этом было что-то наигранное — так люди нападают на кого-то, когда хотят отвести от себя внимание. “Пытается уйти от разговора?” — изумился Роман, но тут же отбросил эту мысль: “что за глупость”.
— Да почти ничего, — признался он с беззаботным видом, но внутренне приготовился дать отпор — ему совсем не улыбалось стать мальчиком для битья, — я же уже говорил. Для того мы туда и поехали, чтобы узнать побольше. Я просто хотел…
— Поживиться, — перебила она, — за этим ты и лазаешь по заброшенным домам.
Ромка задохнулся от возмущения. Еще никто не говорил о его занятии с таким открытым пренебрежением. Но если быть честным с самим собой: разве он удивлен? Нет, Роман давно ожидал от них чего-то подобного. И друзья себя показали: одна жалит словами, другой смущенно отвернулся — оба считают его мелким мародером. Алина прищурилась и спросила:
— Много сегодня стащил?
Роман стиснул зубы. Сколько можно себя обманывать? Эти двое смотрят сверху вниз на нищебродов вроде него. Они не относятся искренне ни к нему, ни к Соне.
— Ты сумку свою проверь — ничего не пропало? — огрызнулся он, а сам в который раз поразился: “что с глазами у этой сучки?” Сейчас она напоминала ему языческого идола: высокая, прямая, с неподвижными чертами и пустым взглядом деревянного истукана. В эту застывшую маску он и выплюнул слова обиды:
— Уж извини, что испортил твой отдых. Но тебя ведь не насильно туда отвезли? Сидела бы на своей ухоженной дачке.
— Тихо, тихо… — Влад примирительно хлопал его по плечу, — остынь чувак, — на скуластом лице ширилась обаятельная улыбка, которая всегда так успешно сглаживала конфликты.
Но сейчас это не помогало. Роман был не просто раздражен, или расстроен. Вскрылся старый болезненный нарыв, и теперь не хотелось ни тишины, ни примирения.
— Устроила пожар, и еще я же виноват, — он дернул плечом, сбрасывая широкую ладонь,— принцесса, млять…
— Всеку, — предупредил Влад уже совершенно серьезно.
Роман окинул крепкую фигуру оценивающим взглядом и мысленно признал поражение.
— Все, мы уходим, — сказал он сдержанно, но тонкий лед его тона трескался от ярости.
— Куда? — растерялся Влад.
— Домой. Поймаем попутку и доедем. Соня, пошли.
— Успокойся, — Влад заговорил с ним мягко, с расстановкой, как с недоразвитым, — уже поздно. Переночуем в Сосновке, а утром уедем все вместе. Ты же не потащишь сестру на ночь глядя ловить машину?
— Скоро стемнеет, — добавила Соня, чем взбесила Романа окончательно.
— Ты что думаешь, — набросился он на нее, — если будешь ему поддакивать, то… — он чувствовал, что сейчас скажет гадость, но остановиться уже не мог, — то у тебя будет шанс? Не надейся. Ему нравятся девочки поярче и побогаче…
“Не надо было.” — тут же пожалел он о своих словах. Влад скользнул по нему удивленным презрительным взглядом, и обратился к Соне:
— Тебе не обязательно идти с ним, — сказал он так, будто ничего не слышал, — завтра я сам тебя отвезу.
Ее лицо пошло красными пятнами, но влажные глаза благодарно заблестели. “Теперь эта дурочка останется, — понял Роман, — и будет ходить за ним, как теленок за мамкой.” Друг легко его уделал: несколько добрых слов, рука, покровительственно приобнявшая Соню за плечи, и сестра уже на чужой стороне.