— Хорошо, хорошо! — с готовностью согласился Зеленецкий.
Ему стало душно, он быстро расстегнул ворот кителя. Стараясь унять дрожь в руках, начал торопливо писать, где учился, кем был до революции. Написал и о том, что стал попом самозванно. Черняховский, прочитав объяснение, положил его в карман.
— А теперь слушайте. Завтра мы соберем народ и расскажем про вас и ваши проделки. Пусть люди узнают, кто вы такой. Лучше вам честно рассказать обо всем. В этом случае обойдется без неприятностей.
Изрядно перетрусивший Зеленецкий согласился.
На следующий день Вербовский сельсовет собрал на площади жителей. На трибуну поднялся облаченный в поповскую рясу Зеленецкий. Как было условлено, он снял рясу и надел на голову офицерскую фуражку. Бросив испуганный взгляд на толпу, начал срывающимся голосом:
— Граждане, я вовсе не священник, а бывший полковник. Я обманывал вас…
Волна возмущения прокатилась по площади. Если бы не комсомольцы, охранявшие Зеленецкого, верующие растерзали бы его.
Так закончилась карьера полковника-попа.
Наступил 1923 год. Михаил Черняховский, воспитанник кавалерийского корпуса Котовского, стал младшим командиром. Иван продолжал работать и учиться. Саша и Елена помогали Ксении Ильиничне по хозяйству.
Малыши в семье Цешковских подрастали, расходы увеличивались, семья едва сводила концы с концами. Иван решил ехать в Новороссийск на заработки. Ксения Ильинична заботливо, как мать, собирала его в путь. В дорожную торбу аккуратно уложила буханку хлеба, полтора фунта сала, полотенце, две пары белья, дала денег на дорогу…
И вот залитая солнцем привокзальная площадь Новороссийска. За первым же поворотом перед Иваном открылось море — он остановился, любуясь ударами могучих волн. Все было для Ивана необычно в Новороссийске. Горы подковой опоясывали город, улицы брали начало у самого берега.
Иван остановился у заводских ворот, прочитал вывеску: «1-й государственный цементный завод „Пролетарий“.
Сюда он и поступил бондарем — делать бочки для цемента. Работа ему нравилась. Прошло немного времени — мускулы стали еще крепче, плечи — шире. Без отрыва от производства Иван окончил курсы шоферов и стал водителем автомобиля. Работая шофером, исколесил все побережье Черного моря. Ивану нравилось водить машину по извилистым лентам горных дорог. Сколько смелости и сноровки требуется при этом! Чуть зазеваешься, можешь угодить в пропасть. Вот узкая, словно аркан, полоска дороги опускается ниже, туда, где бесконечными рядами тянутся виноградники…
На заводе «Пролетарий» Черняховский проработал всего полгода, а комсомольцы уже избрали его в бюро заводской комсомольской организации. Здесь Иван познакомился с членом бюро окружкома комсомола Николаем Зиновьевым и подружился с этим замечательным парнем. Оба увлекались спортом и техникой, занимались и в стрелковом кружке.
Зиновьев знал о том, что Иван мечтает стать военным. Однажды он сказал другу, что на бюро окружкома его кандидатуру предложили в военную школу краскомов.
— Да, подумать же надо! — проговорил Черняховский.
— Что думать? Раньше рабочие не могли попасть в кадетские корпуса. А теперь у нас должны быть командиры из рабочих, из комсомольцев! Характер у тебя для командира подходящий, воля и смелость есть, с людьми работать научился. Из тебя командир будет что надо! И стреляешь отлично. — Зиновьев улыбнулся и, помолчав, добавил: — Я тоже собираюсь в военную школу.
Областной военный комиссариат, получив из окружкома комсомола документы Черняховского, запросил, как это полагалось тогда, справку с места жительства о его социальном происхождении. Ответ почему-то задержался. А дело было в том, что секретарь Вербовского сельсовета, ровесник Ивана, завидовал ему и задержал ответ умышленно. Но председатель сельсовета потребовал выслать справку.
…Летом 1924 года Черняховский по рекомендации Новороссийского окружного комитета комсомола уехал в Одесскую пехотную школу, твердо решив посвятить жизнь защите Отечества.
2
В парке Одесской пехотной школы играл духовой оркестр. Вдоль тенистой аллеи выстроились курсанты. Во втором ряду первой роты правофланговым стоял Иван Черняховский. Для него, как и для многих первокурсников, все было ново, необычно, волнующе в этот день.
— Училище! Под знамя, смирно! — раздалась команда.
Алое полотнище развевалось на ветру. Знаменосец и два ассистента торжественно прошли вдоль замерших рядов курсантов и заняли свои места на правом фланге, рядом с командным составом школы.
На всю жизнь остались в памяти Черняховского эти торжественные минуты.
К жесткому армейскому распорядку привыкнуть было не так-то просто. Командир отделения Сергеев не допускал ни малейших послаблений по службе, считая, что только так можно сформировать командирский характер. Вскоре на проверках отделение Сергеева стало показывать отличные результаты.
Военная служба Ивану нравилась.
Радовали его первые успехи в учебе. Он выполнил на «отлично» упражнения по стрельбе, сдал зачет по тактике. С волнением готовился к принятию присяги. И этот день наконец наступил. Теперь Иван Черняховский еще больше времени проводил в библиотеке и учебных кабинетах, гарнизонном Доме Красной Армии. Специальной литературы он читал больше, чем требовалось по программе, самостоятельно изучал историю военного искусства.
Он продолжал основательно заниматься спортом, понимая, что командир должен быть ловким, сильным, выносливым.
На предварительных стрельбах Иван показал отличные результаты и был зачислен в команду для участия в окружных соревнованиях, проводившихся в двадцати километрах от Одессы.
Участники приехали на полигон вечером и разместились в казармах. Один из курсантов, случайно бросив взгляд на раскрытый чемодан Ивана, удивился:
— Зачем ты привез утюг?
— Военная тайна!
— Портной, что ли?
— Закройщик, — едва сдерживая смех, ответил Черняховский.
Через несколько минут все с любопытством смотрели, как тренируется «портной». В вытянутой правой руке вместо пистолета он держал утюг (для того, чтобы рука во время стрельбы была твердой).
Настал день соревнований. Прозвучала команда:
— Стрелки Одесской пехотной школы, на огневой рубеж шагом марш!
Черняховского охватило волнение, но, получив патроны, он успокоился, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Подойдя к мишени, с радостью увидел, что все пули, за исключением одной, попали в «яблочко»! На этих соревнованиях он занял первое место.
Чемпиона по стрельбе в школе встретили торжественно. Друзья и товарищи поздравляли Черняховского с успехом.
Иван преуспевал не только в стрельбе, но и по всем другим видам боевой подготовки. Начальник школы наградил его денежной премией. Комсомольцы роты оказали доверие Черняховскому, избрав его секретарем ячейки.
Первый курс окончен успешно. Курсанты разъезжались на летние отпуска. Иван нетерпеливо ждал отправления поезда: скорее бы увидеть родные места! Почти всю дорогу не отходил от окна.
Наконец и станция Вапнярка. Иван первым выскочил на перрон и быстро зашагал в родное Вербово. Остановился у обрыва, где петлюровцы чуть не расстреляли его родителей. Нахлынули воспоминания… По знакомой тропинке шел к селу. Вот и хата, где прошли годы детства. Потихоньку открыл калитку. Навстречу выбежала Ксения Ильинична:
— Сыночек ты мой! Да тебя и не узнать! Вон как возмужал! А мы ждали вечерним поездом…
— Ну как вы здесь? Все живы-здоровы? Где Иван Петрович, Елена? — обнимая Ксению Ильиничну, спросил Черняховский.
— Иван Петрович работает на старом месте, Елена переехала жить на станцию. Вечером все соберутся.
— Что пишет тезка? Как у него дела в артиллерийской школе? Понравился Киев?
— Иван уехал на практику. Жаль, что не встретились.
В доме все напоминало о детстве. Мирно тикали старые ходики на стене. По-прежнему за окном шелестела листвой вековая липа. Тень от нее падала на раскрытое окно, отчего в комнате было прохладно.