— Ну, никогда бы не поверил, — воскликнул Каульман, бросив цилиндр на стол, — что в таком захолустном городишке меня способны так провести!
Господин Чанта был страшно горд, что ему удалось перехитрить дельца из Вены. Он решил ковать железо, пока горячо. Ведь если он запоздает с первым взносом, его акции могут неожиданно аннулировать, и потому он поспешил тут же выложить банкиру первые тридцать пять процентов серебром.
Однако это нелегко сделать. Ведь для семидесяти тысяч форинтов серебром требуется несколько подвод, да и жандармский конвой в придачу. Неизбежно поднимется шум. Ну, да пускай!
Когда господин Чанта спустился в подвал, чтобы выкатить наверх семь бочонков (никому другому он не доерил бы к ним прикоснуться), сердце его сильно билось. Это заключенное в бочонки серебро — такой надежный капитал! Правда, оно не приносит никакого дохода, но зато ему не грозит никакая опасность. У старика даже слезы выступили на глазах, когда пришлось выбирать, с какими из двадцати бочонков ему расставаться. Он словно оплакивал их!
И ведь за них ничего не дадут, только пустые бумажки. «Но не упрекайте их, вы, остающиеся! Покинувшие вас скоро вернутся. Сейчас они просто отправились в путешествие, и в пути их не ждут никакие опасности, не грозит кораблекрушение: по железной дороге, на колесах покатят они собирать с других денежки. Как только акции попадут к нам в руки, спустим их, не дадим бумажкам даже переночевать в доме. А на них опять купим серебра. И прибыль тоже обратим в серебро, вместо семи бочонков обратно вернутся девять!»
Подбадривая так оставшиеся денежки, господин Чанта прикинул по текущему курсу, каково ажио серебра. По всем расчетам, ему еще причиталась сдача. И вот, снарядив обоз, Чанта сам отправился с поклажей в Вену.
Накануне того дня, когда господин Чанта решил перевезти серебро, враждебная партия на бирже сделала первый ход.
Это была лишь проба сил. Они хотели проверить, не пошатнется ли какой зуб у противника, и для начала принялись скупать валюту: если серебро поднимется, бумаги упадут.
Так что семь бочек серебра господина Чанты прибыли на рынок очень кстати.
Две повозки в сопровождении жандармов с примкнуты-ми штыками, бочки, залитые свинцом, не могли не привлечь внимания на улицах Вены. А если бы еще кто проведал, что бочки эти доверху полны серебром! Да если бы еще узнали, что вся эта куча серебра перекочевывает в банк лишь в качестве первого взноса за бондаварские акции!
Перу и Бразилия открывают свои сокровищницы!
Фирма Каульмана постаралась поднять как можно больше шума. Передача произойдет в присутствии официальных лиц, и всеобщая беготня и суматоха будут длиться, пока господин Чанта не получит квитанцию за принятые деньги, а после полудня не обменяет ее на акции. Тогда же высчитают ажио серебра. Все операции фирма Каульман произведет без проволочек.
Каульман выбрал для этого самого ловкого поверенного. Он наказал ему, как вести себя с греком: какие бы чаевые тот ни давал, за все следует целовать ему руку и целый день неотлучно быть в его распоряжении.
Поверенного звали Шпитцхазе.
К полудню он принес Чанте расчетный листок, причитающуюся сдачу и акции, подобострастно заметив, что он принес милостивому гоподину на семьсот форинтов больше, чем тот рассчитывал, потому что с позавчерашнего дня, когда господин Чанта производил подсчеты, ажио серебра поднялось на один процент.
«Ого! Видать, честный малый! — подумал про себя господин Чанта. — Надо бы дать ему на чай».
И он дал Шпитцхазе пять форинтов.
Шпитцхазе усиленно благодарил и не преминул поцеловать Чанте руку.
«Эге, — подумал господин Чанта, — наверное, это много ему, пять форинтов?»
— Дайте-ка назад эту бумажку, я ошибся, хотел дать другую, — сказал он.
И дал вместо пятифоринтовой однофоринтовую кредитку.
Шпитцхазе опять поблагодарил и поцеловал руку.
«Ara! Выходит, это честный человек, мне такой и нужен».
— Дайте назад эту однофоринтовую, я опять ошибся. И дал пятьдесят форинтов.
Шпитцхазе на этот раз поцеловал ростовщику обе руки и пожелал ему процветать и благоденствовать до скончания веков.
Господин Чанта теперь был совершенно уверен, что по гроб жизни осчастливил маклера вкупе со всеми его потомками.
— А кабы нам подождать с серебром до послезавтра, не получили бы мы за него еще больше?
— О нет, не извольте сомневаться, сегодня как раз было самое время, а послезавтра серебро упадет на два процента.
— А вы откуда знаете?
— Эх, я давно уже изучил все порядки на бирже.