Воскликните же, дамы и господа: «Ты поэт! Ты дилетант!»
Но если нас так хорошо знают наши высокоразвитые родственники, почему они не приходят к нам? Ведь им-то ледяные поля не помеха, они-то умеют летать. Почему же они не прилетают к нам, почему не покоряют нас?
Потому, что мы им не нужны.
Что им с нами делать?
С нашей отравленной кровью, носящей бациллы всяких хворей? Превратными понятиями, отвратительной расовой ненавистью? Алчной жаждой денег, эгоистической лю-бовью, глупой гордостью, безумными модами? Фанатизмом мифологических верований, вавилонским смешением различных языков? Миллионами патентованных убийц, стоящих под ружьем? Дрожащей от холода нищетой и вакханалией богатства? Невежественным простонародьем и самодовольными учеными? Безумными пирами и одурманивающими напитками? Тщеславием и честолюбием? Грызней из-за «мое» — «твое»? Несправедливыми законами, пристрастными судьями? Разгульной молодостью и подагрической старостью? Хозяйством, где истязают животных, и справедливостью, при которой мучают людей? Нашими тюрьмами? Виселицами? Купленными за деньги наслаждениями? Модными красавицами с фальшивыми волосами? Нашими священниками и врачами? Стряпчими и генералами? Журналистами и министрами? Королями и рабами? Ведь мы лишь в этом достигли совершенства…
В самом деле, зачем мы им?..
Если им известно о нас, то они нас только жалеют.
И, спокойно за всем наблюдая, представляют нас нашей судьбе.
Их мир — будущее.
Страна Северного полюса все расширяется; ее свет и тепло освещают и согревают все большее пространство; ледяные пояса беспрестанно надвигаются с севера и юга. Земля постоянно остывает, и средняя температура лета постепенно приближается к точке замерзания.
И когда-нибудь она ее достигнет. Иссякнет каменный уголь, будут истреблены леса, искусственный огонь больше не даст тепла.
Но в той же степени, в какой внутренние слои земли остывают, усиливается ее электромагнетическая сила, и когда суровое солнце, и до сих пор не баловавшее ее, предоставит ее самой себе, она засверкает в собственном свете и, раззолотив небо вокруг себя короной из лучей, согреет атмосферу над вечно счастливыми людьми, и тогда образуется «загон, которому не нужен пастырь!».
МАГНЕТИЧЕСКИЙ РЫЦАРЬ
Когда доклад был окончен, все лампы вынесли из зала, остались гореть лишь свечи центральной люстры. Иван готовился продемонстрировать электромагнетическое освещение.
В обществе оказалось немало людей, которые с восторженным удивлением встретили внезапно загоревшуюся сверкающую звезду. Казалось, сама Венера по чьей-то прихоти опустилась с небес и, рассыпав свои лучи, белым светом озарила всю длинную анфиладу залов; в потоке этого света мерцали, отбрасывая тени, синеватые язычки свечей люстры.
При этом освещении лица утратили свой привычный цвет. «Смотрите, люди из страны Магнетизма!» — слышался отовсюду шепот. Сам Иван с его твердым скульптурным лицом и темными тенями под глазами стоял на подмостках, словно волшебник, увенчанный светом. Роскошные национальные костюмы, старинные драгоценности дам, пряжки, броши, булавки, галуны, цепочки на ментиках, нашивки словно покрылись эмалью потустороннего мира, и от этого группы знатных гостей сделались еще более пестрыми.
Но со всех уст сорвалось невольное «ах!», когда в потоке света, что был ослепительней солнца, перед ними предстали два чуда. Одним из них была графиня Ангела. Новый свет лишил ее лицо горделивого блеска, вызванного сознанием своей красоты, на несколько мгновений она утратила земное, светское очарование, превратившись в небесное видение с ликом блаженной, которая оставляет землю и возносится на руках своего ангела-хранителя к звездам, чей свет падает на ее лицо и просвечивает изнутри, не отбрасывая тени; лицо, похожее на кристалл, не отражающий никаких земных страстей: ни радости, ни горя, ни упрямства, ни иронии, ни спеси! Чудо это совершил магнетический свет.
Вторым чудом была графиня Теуделинда. Она сидела на подмостках в высоком кресле, несколько обособленно от гостей. Сказочный свет придал ее лицу волшебное величие. Оно всегда было бледным, теперь стала сияющим. Благородные черты одухотворились. И когда свет достиг роскошной диадемы из бриллиантов на голове графини, с чела ее словно заискрился поток падающих звезд. Она была величественна. В течение пяти минут она казалась самой пленительной из всех красавиц. А ведь давно прошло то время, когда зеркальце говорило графине: «Ты на свете всех милее, всех румяней и белее!»