Так что через полчаса, когда медсестра заглянула в операционную, там все блестело и сияло, насколько это было возможно.
Мария довольно осмотрела помещение, кивнула и сказала:
— Пройди в каморку в конце коридора. Там для тебя лежит колбаса, сыр и хлеб. И стакан пива. Можешь перекусить. Потом возвращайся, дам тебе новое задание.
Я поплелся по коридору в указанном направлении. На периодически встречающихся дверях надписей не имелось, лишь на одной висела медная табличка с выгравированным именем: «Dr. Rimmel», а напротив кабинета у окна стояла деревянная лавочка для посетителей, но я, разумеется, заглядывать внутрь не стал. Сам доктор из кабинета не показывался, и встречаться с ним у меня не имелось ни малейшего желания.
Каморка оказалась небольшой кладовой, где в закрытых на замки стеклянных шкафах на полочках стояли всевозможные баночки, лежали таблетки в пачках, шприцы, перевязочные бинты и прочие медицинские препараты. Но пытаться открыть один из шкафов я не стал — сразу заметят. Хотя людям в бараках эти препараты нужны были, как глоток воды в пустыне.
Посреди комнаты я увидел простой деревянный табурет, а на нем, как и пообещала Мария, лежал тряпичный сверток с продуктами и стояла кружка слегка выдохшегося кислого пива.
В животе громко заурчало, организму опять требовались силы. Я набросился на скромный обед и умял его за несколько минут, не забыв запить пивом.
От Зотова я слышал рассказы о людях, которые предпочитали умереть, но не брали еду из рук врага, даже столь скудную, как в лагере. Это было их право и выбор. Они предпочли погибнуть с честью, я же всеми фибрами души желал своими руками уничтожить это место, а для этого руки должны были быть сильными, плечи — крепкими, а ноги — неутомимыми. Слабому здесь не выжить, а значит — все условности в сторону. Еда — это жизнь.
Перекусив, я вышел из каморки и обратил внимание на единственную двойную дверь, столь широкую, что в нее без проблем можно было бы заехать верхом на лошади.
Убедившись, что рядом никого нет, я толкнул створку, и она со скрипом отворилась. В просторном помещении почти ничего не имелось, лишь стояли два больших резервуара, до верха наполненных водой. К каждому из них была приставлена двухступенчатая лесенка, по которой легко можно было подняться, чтобы перелезть через борт и оказаться внутри.
Я подошел поближе. В чанах, похожих на гигантские ванны, плавали крупные куски льда. Тронув поверхность воды рукой, я убедился, что она обжигающе холодная, почти нулевая.
Понятно, именно здесь и проводили опыты по гипотермии.
Сбоку к каждому резервуару были прислонены специальные крышки. Получается, человека помещали в чан-ванну и закрывали сверху крышкой, чтобы он не мог вырваться. И сколько часов тут держали пленников? Два, три? Сутки? В человеческих ли силах выдержать подобное испытание?
Что там говорил Риммель — если держать пациента под водой целиком, то реанимировать его невозможно. Логично, стволовые структуры головного мозга не должны переохлаждаться, поэтому затылок должен находиться над водой, иначе — смерть.
Обратно из комнаты я вышел как раз вовремя. Послышался шум сразу нескольких голосов, и в конце коридора показалась целая процессия, возглавляемая сестрой Марией. Она ступала гордо, с чувством собственного достоинства и высоко поднятой головой, а следом за ней едва передвигая ноги шли недавно прибывшие в лагерь проститутки.
Мария громко поясняла:
— Сейчас вам предстоит обязательная проверка, а через два часа начнете принимать клиентов.
Так вот зачем они здесь, для медицинского осмотра перед «вечером любви».
— Не сметь нарушать правила, иначе пожалеете! — продолжала медсестра. — Каждой из вас выделят отдельную комнату с номером, будете сидеть там и ждать клиента. Курить и пить запрещается. Ваш заезд расчитан на неделю. За вечер — максимум — восемь клиентов, на каждого — не более пятнадцати минут. Никаких извращений! Поза — исключительно миссионерская.
— Что, даже раком нельзя? — весело уточнил звонкий голос. Я узнал ту единственную девицу, которой все происходящее, кажется, приходилось по вкусу. Блондинка, с аккуратным каре и живым лицом, она выделялась среди проституток, как первый весенний цветок на пустом поле. Эффектная фигура, узкая талия — она слегка походила на Мэрилин Монро.