Осипова мне было нисколько не жаль, гнилой был человек, выродок, тварь, из-за которого многих заключенных уничтожили, других покалечили, а третье — покончили с собой, лишь бы закончились их мучения.
Другой вопрос: что делать с телом? Оставлять его вот так валяться под бараком — не годится. Если не ночью, то утром точно найдут, и тогда начнется… переносить его под соседний барак тоже нельзя — это значит подставить других наших людей, которые, вдобавок, ни при чем. За пределы лагеря его не вынести, и места, где укрыть тело, не найти. Территория, хоть и крупная, но имеет свои границы. Плюс патрули, да прожекторы. Заметят, как пить дать. Как же поступить?
Зотов тоже лихорадочно соображал, но, как я видел, в голову ему ничего толкового не приходит. Черт! Как же это не вовремя! Только-только забрезжила крохотная надежда, а это убийство рушило все планы.
А что если?..
— Бросим его на колючку! — предложил я.
Идея была из разряда полубезумных, но… это могло сработать. Перед внутренним забором была «мертвая зона», а за ней была натянута колючая проволока под высоким напряжением, смертельным для человека. Если бросить Осипова на эту проволоку, то тело сильно обуглится, ведь сразу снять его у охраны не получится. Сначала надо отключить ток, вызвать подмогу, оцепить место происшествия.
Основная проблема заключалась в том, что пулеметные вышки располагались через каждые пару сотен шагов вдоль стен, и дежурным оттуда будут прекрасно видны все наши передвижения. Ночь недостаточно темна, а прожекторы прекрасно освещают все ближнее к стенам пространство. И если нас заметят, то выдать смерть капо за самоубийство уже не получится. Тогда проще сдаться и готовиться к смерти.
— Здраво мыслишь, Шведов, — быстро прикинул Георгий, — только кому-то придется отвлечь дозорного на вышке, иначе оба погорим!
— Давай, этим займусь я… — в принципе, ничего сложного, нужно лишь мелькнуть в луче света и тут же скрыться с глаз. Конечно, поднимется суета… но если правильно рассчитать время, то, возможно, все спишут на счет Осипова. Мол, это его заметили, а позже он самоубился. Вот только на главный вопрос: зачем это капо? — ответа не было.
— Ну уж нет, рядовой, — голос Зотова был непреклонен, — я заварил эту кашу, мне и расхлебывать. Решено, отвлеку внимание на себя, а ты в это время дотащи тело до колючки и скинь на нее, и потом сразу обратно в барак. Там и встретимся… надеюсь…
Я кивнул, все было сказано, оставалось лишь действовать. Если Зотов провернет операцию аккуратно, то все может получиться. Не больно-то и мудрено, и должно сойти за правду.
С помощью Георгия я взгромоздил тело капо на плечи — нормально, дотащу. Лишь бы никто не обнаружил нас до нужного момента. Удачно, что две ближайшие от нас вышки были частично закрыты для обзора «дезинфекционными бараками». Их было два, и они располагались не вдоль линейки, как все прочие, а поперек, этим давая нам возможность подобраться практически вплотную к «мертвой зоне».
Бараки дезинфекции по причине ночного времени были пусты, и с этой стороны подвоха мы не ожидали, поэтому прокрались вдоль строения, добравшись до правого торца, но дальше не пошли, опасаясь попасть в свет прожектора. До одной из вышек оставалось шагов двадцать, не больше, вторая же находилась с другой стороны барака. Но между ними был удобный участок, где я и хотел скинуть тело.
— Если вдруг что, — предупредил Зотов, — не поминай лихом…
— Действуй, командир, все у нас получится.
Георгий оставил меня и побежал вдоль барака на другой его конец, мне оставалось лишь ждать.
В висках стучало от напряжения, но страха не было, лишь азарт — выгорит дело или нет? Если удастся все синхронизировать и остаться незаметными, то все может получиться. Но любая ошибка грозит смертью. Впрочем, я был готов к такому исходу.
Секунды пролетали одна за другой, но ничего не происходило. Чего он медлит?
И тут ночь разрезал резкий окрик: