Добежали до сада, стремительно промчались по зеленым аллеям мимо цветников, ворвались в женскую половину дома. Здесь уже стояла плотная толпа батраков.
— Где, где Биби?..
Молчаливые руки показали на второй этаж.
Саид и Надир взбежали наверх и, войдя в спальню дочери хана, остолбенели. На полу, посреди пышного узорчатого ковра, лежало тело Биби, залитое кровью. Оно всей своей тяжестью опиралось на большой кухонный нож. Биби убила Гюльшан, труп которой лежал теперь в спальне, и сделала так, чтобы обеспечить себе мгновенный и верный конец.
— Мадар!.. — с раздирающим душу криком припал Надир к бездыханному, но еще теплому телу матери. — Моя бедная мама… Что ты наделала?!.
Окаменевший от горя Саид пересилил себя и оторвал Надира от матери.
— Успокойся, сынок, — прохрипел он с трудом. — Встань и помоги мне вынести ее во двор…
— Мама… Моя бедная мама!.. — продолжал шептать как безумный Надир.
Бережно и любовно подняли они тело Биби и на руках вынесли из дома.
— Люди… помогите!.. — с дрожью в голосе обратился Саид к толпе, собравшейся во дворе.
Несколько человек бросились в сад, мигом нарубили молодых тополей, смастерили носилки и, набросав на них серебристо-зеленые ветви, положили окровавленное тело Биби.
Саид метнулся в розарий и с яростной решимостью начал резать черные розы хана, покрывать ими тело несчастной Биби.
— Что вы делаете, босяки, проклятые аллахом?! — донесся дикий вопль Азиз-хана с веранды. — Как вы смеете! Я перестреляю вас, как бешеных собак!.. — вдруг он схватился за грудь и пошатнулся. — Розы, мои черные розы… драгоценные розы… — забормотал он и замертво повалился на ковер.
Батракам, хозяйничавшим во дворе, не было дела до хана. Несколько десятков крепких рук подняли носилки с телом Биби и вынесли из особняка.
В небе, как знамя, развернулся кровавый пурпурный закат. В мрачной тишине, как того требует шариат, почти бегом, одни заменяя других, бедный люд нес тело несчастной на кладбище. Там собрался весь трудовой горемычный Лагман.
— Бедная мать!.. — доносились со — всех сторон голоса.
— Сердце матери на все пойдет…
— Она пала жертвой этой змеи Гюльшан…
— Виновата не только она, — возвысил свой голос учитель Наджиб. — За нею стоят и другие…
— Где они, кто они? — заволновались в толпе.
— Много их… Кровь несчастной падает и на хана и на муллу Башира. А больше всех виновата наша темнота… — продолжал учитель. — Наше слепое доверие к таким людям.
В глубоком торжественном молчании закутанные в белый саван останки Биби опустили в могилу.
Мир праху твоему, святая женщина!
Годы безмерного горя. Море невыплаканных слез. Брошена последняя лопата земли, поставлен и надгробный камень. Пышные ветки черных роз заколыхались над свежей могилой, и люди вернулись к своим очагам. У дорогой могилы остались только самые близкие, самые верные и преданные.
Наступила холодная лунная ночь. Временами слышался только смешанный с зубовным скрежетом стон Саида, жалобные причитания Амаль и молчаливые, полные неслышного вопля вздохи Надира:
— Мама!.. Моя бедная мама!..
Но вот уже и неумолимый рассвет. Из-за горных вершин и зелени садов блеснула заря. Первые лучи обласкали холодные надмогильные плиты с орнаментами и надписями из корана.
— Пора! — произнес Саид и, опустив голову, широко раскинув руки, прижался к могиле.
Долго лежал он безмолвный, позабывший обо всем на свете. Пересохшие губы его что-то тихо-тихо шептали. Что мог сказать женщине, покинувшей мир, исстрадавшийся раб? Какие это были слова? Ни дочь, ни Надир не слыхали, хотя они и стояли рядом. Полные слез глаза Амаль устремлены на Надира. А Надир неотрывно смотрел на могилу матери.
Мать!.. Она спасала его от вьюг и ураганов, от грома небес и морозной зимы, от бурных водопадов и горных обвалов. Защищала его от недобрых людей и от голода. Научила его говорить и ходить. Кормила, пеленала, мыла, целовала и прижимала его к своей груди, к своему сердцу. И теперь она, его первый защитник и верный друг, совершив свой последний, великий подвиг, лежит глубоко в земле, и грудь ее давит тяжелая кладбищенская земля…
И, словно нарастающий гул стихийного ливня, с торжественными перекатами грома в душе Надира уже рождалась, уже бушевала грозой новая песня: