- Вполне. - Девушка кивнула, хотя ни на мгновение не поверила словам мужчины.
- Помните, милая Элисса, у Вас очень мало времени. Я крайне нетерпелив. Как только я улажу свои дела, к стенам монастыря прибудет мой человек. Он прождет сутки. Если за это время Вы не передадите ему то, что мне нужно - он возьмет это сам. Что он сделает с вами, думаю, понятно.
- Понятно, - выдавила девушка, заметив, как в дверном проеме появилась крепкая мужская фигура в темных одеждах, с низко надвинутой на лицо шляпой. От неизвестно типа просто разило могильным холодом и страхом, а взгляд ярких глаз был настолько пугающим, что девушка не смогла выдерживать его и трех ударов сердца.
- Вы сразу поймете, что мой человек пришел, - продолжал Гирс. - Я очень не хотел бы допустить кровопролития но, если оно будет неизбежно, то я ничего не смогу поделать. Знаете ли, Леон не очень-то жалует служителей Альтоса и с удовольствием сократит их количество в случае вашей неудачи. Он, кстати сказать, предлагает сразу же устранить тех, кто мешает моим планам но, знаете ли, я не люблю излишнего кровопролития, которого можно избежать. Так что поспешите, Элисса, иначе Вам придется отвечать перед Альтосом не только за свои собственные грешные деяния, но и за жизни монахинь, которые погибнут только потому, что Вы не справились со своей работой. По Вашим прекрасным глазам я вижу, что мы поняли друг друга.
Элисса кивнула, мысленно пожелав проклятому барону самому побыстрее отправиться к Альтосу и отчитываться перед ним обо всех своих грязных и темных делишках.
- В таком случае, я не смею больше отнимать ваше драгоценное время. Сегодня отдохните с дороги, а завтра - приступайте. Матир, - он кивнул одному из своих громил и тот небрежно бросил на стол тихонько звякнувший мешочек. - На расходы. - Пояснил барон и, дав знак своим людям, удалился, напоследок еще раз взглянув на девушку. - У меня еще есть дела в этих землях. После я буду ждать вас здесь или же у себя в поместье. Я пока не определился, но вы же не успели забыть туда дорогу?
Когда дверь за незваными гостями закрылась, Элисса еще несколько мгновений простояла столбом, а потом, подойдя к кровати на негнущихся ногах, буквально рухнула на нее. Готовую расстаться с жизнью девушку сейчас трясло и все произошедшее казалось ей какой-то дурацкой постановкой. Но, что бы ни случилось - она вновь смогла выйти сухой из воды. Почти. Стоило обдумать, как лучше пробраться в монастырь и выкрасть эту статуэтку. Элисса понимала, что Гирс едва ли отпустит исполнительницу, когда та выполнит свою часть уговора. Но, сначала надо было разобраться с делом, а уже потом решать, как быть дальше. Одно Элисса знала точно - в этот раз ей не позволят соскочить, а значит, придется выполнять договор.
Встав и пройдя по комнате, девушка обнаружила, что вода в ванной уже остыла. Вернувшись к столу, она подбросила на узкой ладони увесистый мешочек и улыбнулась:
- Что ж, по крайней мере, сегодня могу себе ни в чем не отказывать.
Глава 2. Превратности судьбы
День проходил за днем. Они медленно тянулись, мгновение за мгновением, когда-то слегка ускоряясь, а когда то, наоборот, замирая. Белые облачка, что сопровождали “Счастливчика” первые три дня пути, сменились тяжелыми тучами, преследующими корабль изо дня в день. Они нависали над хрупким суденышком, изредка щедро поливая его дождем и грозно бормоча вслед раскатами грома. Была у непогоды одна хорошая сторона - она порой снисходительно позволяла “Счастливчику” плыть под всеми парусами, преодолевая внушительные расстояния гораздо быстрее, чем рассчитывала команда. Разумеется, при таком капризном небе за кораблем нужен был глаз да глаз: ветер зачастую становился слишком порывистым и непредсказуемым, да и волны поднимались весьма серьезные. Не как на море, конечно, но “Счастливчику” с его низкими бортами хватало и таких.
Тул без устали гонял матросов взад вперед по палубе так, что те едва не сбились с ног, выполняя приказы. Паруса метались то вверх, то вниз, корабль протяжно и жалобно скрипел, команда ругалась на чем свет стоит, а сам Тул сорвал себе голос. На руках правящего кораблем мужчины вздулись бугры мышц, когда он в очередной раз решил показать взбунтовавшемуся на волнах “Счастливчику”, кто здесь главный.
Из всеобщей суеты выделялась лишь фигура в черном плаще. Когда холодные волны, с резким шелестом разбивающиеся о нос корабля начали взлетать выше бортов, Тенро благоразумно покинул свое привычное место. В душный трюм, где пахло смолой, потом и сыростью, он идти не желал, поэтому разместился позади капитана, держась одной рукой за грубые перила. Здесь ему никто не мешал сосредоточиться, да и сам странник не путался под ногами у матросов.
Непогода свирепствовала чуть больше суток и, когда небеса, наконец, смилостивились, вся команда едва не валилась с ног от усталости. Матросы, тяжело дыша, прохаживались по мокрой и скользкой палубе, недобро глядя на невозмутимого Тенро, вновь усевшегося на насиженное место.
Вернувшись на нос корабля, мужчина привычно начал вглядываться вдаль, вполуха слушая, как за его спиной переговариваются недовольные матросы. Их бесило, что странный тип даже не подумал помочь, а теперь вел себя как ни в чем ни бывало. Они и во время шторма пытались навязать Тенро какую-то работу, но тот, не обращая на них внимания, просто смотрел сквозь людей. Тогда Тул вразумлял своих ребят, но теперь, когда старый пехотинец отправился отсыпаться в трюм, гнев матросов никто не сдерживал.
- Эй ты! - крикнул один из экипажа “Счастливчика”, могучего телосложения детина с чуть тронутыми сединой пышными бакенбардами.
Когда мужчина в плаще не отреагировал на его слова, матрос, свирепея, прорычал:
- Слышишь, ты, тварь в плаще?! Я с тобой разговариваю! Отвечай мне или сейчас же вылетишь за борт, бледнокожий урод!
Команда поддержала его дружными и согласными криками.
- У тебя какое-то дело ко мне? - пропустив оскорбление мимо ушей, Тенро повернулся к матросам. С каждым днем он все больше и больше понимал происходящее вокруг себя, словно начиная дышать полной грудью. О самом себе странник, по-прежнему, ничего не помнил, но был твердо уверен, что становится именно самим собой. Он не знал и не понимал причин подобной уверенности, но она вселяла в его сердце надежду.
- Да, дело! - Матрос с бакенбардами криво усмехнулся. - Какого хрена ты только и делаешь, что жрешь, спишь, да бестолково пялишься вдаль?!
- Это не твоя забота, - холодно ответил Тенро.
- Нет моя! - Заупрямился мужчина, делая шаг навстречу фигуре в драном плаще. - Ты плывешь с нами, но брезгуешь нашей компанией, хотя ешь нашу еду, и пьешь нашу воду! Мы, по-твоему, не люди? Не уважаешь нас?
- Нет, - честно ответил Тенро и в его обычно лишенном эмоций голосе, промелькнуло искреннее удивление. - Я вас не знаю. С чего бы мне уважать незнакомых людей?
- Что сказал?! - Рука матроса метнулась к кривому длинному ножу, и тот с шипением рассерженной змеи покинул ножны. - Ты меня не уважаешь? Повторить рискнешь?
- Малто, - один из мужчин, стоявший позади буяна, положил тому руку на плечо. - Тул говорил...
- Плевать я на него хотел! - Брызнул слюной взбешенный Малто, сбрасывая с плеча руку товарища. - Этот урод сказал, что мы мусор!
Все, за исключением того, кто пытался остановить разъяренного матроса, поддержали слова Малто, согласными криками подбадривая задиру. Тот, ухмыляясь и поигрывая ножом, сделал шаг навстречу Тенро.
- Иди сюда. Сейчас я тебя немного подпорчу!
Тон и взгляд матроса не понравились мужчине в черном плаще. В глазах вооруженного ножом человека читалась злость и неподдельная ненависть. Ее пламя сверкало не хуже обнаженной стали клинка.
- Ненавидишь меня?.. - Тенро почувствовал, как и в его груди зарождается злость. Какая-то частичка его души радостно забурлила, требуя крови. Прислушавшись, Тенро понял, что обрел еще один кусочек себя - одну хищную, грубую часть своей души, полностью пробудившуюся лишь теперь. - Хочешь драки?