- Э, разиня, куда забрел! - повернулся и быстро пошел от протока.
У большого болота Черненко посмотрел на остров, заросший ивами, подумал: «Если перебраться туда, можно уток порядочно настрелять… Но пока доберешься, ноги повыдергиваешь - грязи по колено», - и он, свернув с тропы, направился к далекой косе.
Антон еще шел, когда рассвет зажег ярким пламенем края туч, отодвинул горизонт, посветлил небо. Вокруг все ожило. Закричали, загомонили птицы. Они стаями поднимались с болот, покидали заводи, взлетали с меляков и мчались в море. Там начали быстро расти черные, подвижные острова - это перелетная садилась на дневной отдых.
Выйдя на косу, охотник устроил скрадок, осмотрелся. Прямо на него летели колпики - белые, редкие в пролете птицы. Он осторожно выставил из скрадка ружье, поймал на мушку длинный, расширяющийся к концу, лопатообразный клюв колпика и нажал на спуск. Птица, подкошенная дробью, свалилась вниз.
- Есть! - весело воскликнул Антон. От удачного выстрела, от красоты сверкающих утренними красками просторов ему стало радостно: хотелось кричать, громко смеяться. Он кинул ружье за плечи, сложил рупором ладони и во весь голос закричал:
- Эге-ге-гей!
Море подхватило его крик, понесло вдаль, потом громким эхом вернуло назад. Вокруг испуганно взмыли вверх тысячи птиц и грянули разом, всяк по-своему, и все слилось в один мощный крик и застонало над взморьем:
- А-а-а-а!
Антон громко рассмеялся.
- Хорошо, что я один здесь, - вслух сказал он. - За такое веселье влетело бы от соседей по загривку. - Он полюбовался засиневшим горизонтом, понаблюдал, как над темным морем, будто белые глыбы льда, один за другим плыли лебеди. Увидя летящих на него гусей, присел. Подпустил птиц так близко, что увидел испуг в их глазах, когда они заметили его. Гуси кинулись врассыпную. Антон выбрал самую быструю птицу и догнал ее снайперским выстрелом.
Когда солнце добралось до зенита, Антон, связав добычу, отправился на стан. Около болота, за которым виднелся остров с ивами, он наткнулся на следы. Кто-то сегодня прошел здесь.
Ни один уважающий себя охотник не откажет себе в удовольствии разобраться по следам, что здесь произошло. Антон огляделся, надеясь увидеть людей. Никого не было видно. Глухие камыши окружали болото, а остров так зарос, так был забит сушняком, что на нем, верно, редко бывали даже звери. Но следы тянулись к острову. «Охотники?» - подумал он. Но утром он не слышал выстрелов. Антон прошел немного вперед, разглядывая сквозь воду отпечатки резиновых сапог. Кое-где было ясно видно два следа: один - большой, другой - меньше. Люди несли что-то тяжелое, глубоко увязали в грязи. Антон ступил рядом. Следы проходивших здесь были глубже.
«Что ж это они тащили? - подумал он. - Обожди-ка, - сказал он сам себе. - Прошли на остров и не стреляли?.. Неужели?.. - и он пошел по следам. - Да… это браконьеры убили кабана. Сложили мясо в сумки и прут на себе. Запрещена охота, а они стреляют. Думают, что здесь глухомань, все можно… - Он, настороженно поглядывая по сторонам, тихо пошагал к острову. - Сейчас они должны спать. Попробую взять их сонными!»
На желтом песке острова Антон ясно увидел, что браконьеры прошли тут за ночь не один раз.
«Может, уже ушли» - подумал он. Но, пересчитав следы, определил: они еще здесь, самые свежие отпечатки вели в кусты. Незаметно сбросив в кулигу осоки добытую дичь, взвел курки и, крадучись и прячась в зарослях, стал обходить остров, внимательно всматриваясь в чащу ив. «Только бы увидеть их первому…»
Вдруг ему показалось, что он слышит голоса людей. Он прилег. Разговаривали где-то за густым сушняком. Антон неслышно пополз. Вскоре он ясно расслышал разговор.
- Попробуй еще. Черт знает, ведь были предупреждены, а молчат, дармоеды!
- Может, своих? - глухо возразил другой.
- Своих рано… Наше время через пятнадцать минут.
В кустах тихо застучали. Глухой голос потребовал:
- «Арал»! «Арал»! Я «Рыбтрест»! Я «Рыбтрест!» «Арал»! «Арал»!
«Что такое? - вздрогнул Антон. - Перепились, что ли?»
- «Арал»! - позвал тот же голос. Потом зло выругался и сказал: - Молчат. Я на языке мозоли набил, а их, как черти с квасом съели…
- Давай своих! - приказал другой.
- «Астрахань!» «Астрахань»! Я «Сейнер Громкий»! Я «Сейнер Громкий». Слышу, слышу! Отвечаю: план выполнили! Куда следовать? Хорошо! Есть ли там рыба?.. Хорошо!
- Черт возьми, за тридевять земель вызвать легче, чем этих…
Антону вдруг стало жарко. Пот выступил у него на лбу, на щеках, на шее, покатился по спине. Он бесшумно пополз вперед, мельком подумав, что надо бы бежать в Бугровой и немедленно поднять всех на ноги… Вдруг прямо из-под вытянутой вперед руки, из зарослей, испуганно крякая, взлетела утка. Черненко приник к сырому песку.