У Карелина похоже аналогичные ситуации.
— Как скелет, — говорит он, показывая на дерево, — идол Черного ангела. Ангела смерти.
Рукавом он стирает со лба испарину, и расстегивает байковый ворот рубахи. Над рекою гуляет свежий ветерок, но Карелину тоже душно.
Мы встаем друг напротив друга. Карелин достает из-за пазухи толстый пакет.
— Здесь, — говорит он, показывая мне кипу исписанных листов, — вся моя история. Мои показания. Я подробно рассказываю, как и за что я уничтожил Перминова, и не только его. Здесь вся моя жизнь. В конце стоит моя подпись и сегодняшнее число. Подлинность подписи заверена нотариусом, все станицы проштампованы. Здесь все, кроме кражи денег у Феодосия и убийства Воронова. Владыка не писал заявления в милицию, значит, хотел избежать огласки. Что ж я иду вам навстречу, а Воронов наказан поделом: он действительно был соучастником. В тот день, мы оба правили вечерню, и я заметил, что с Вороновым что-то происходит. После окончания службы я спросил, что с ним такое, он сначала ломался, а потом все-таки рассказал про то, как он случайно подслушал разговор между архиепископом и уголовным авторитетом, навестившим владыку. И самое главное про деньги. О том, что есть отверстие в стене между библиотекой и кабинетом владыки он еще раньше знал. Я тоже. Он сказал, что владыка положил деньги в свой сейф. В глазах его светилась алчность. Я заметил, что неплохо было бы заиметь на кармане такую кучу бабок. Я говорил лишь в шутку, чтобы просто поиздеваться над ним. Он же сказал, что вот, мол, как повезло владыке, даже урки к нему бабки несут, словно он авторитет какой-нибудь. Еще он сказал, что не верит, что Феодосий отдаст их церкви. Присвоит и все. Тогда я решил, а почему бы и не забрать их?
— И вы предложили ему кражу?
— Да. Как только он услышал об этом, он стал возмущаться, как, мол, я мог такое сказать, да знаю ли я, что будет, если он сообщит обо всем куда следует, но я уже знал, что это его возмущение неискренне. В то время я был уже по горло сыт его напускной святостью и лицемерием. Короче говоря, я врезал ему кулаком в живот. Одного удара оказалось достаточно, чтобы он расклеился. На вид он, конечно, здоровый, внушительный, даже говорили, что огонь может голыми руками тушить. Я сам не ожидал, что он окажется таким гнилым. Он даже заплакал после удара, как ребенок. В общем, он согласился. Я-то уже давно подумывал бросить это все, к чертям собачим, а если бы у меня были деньги, то я смог бы уехать, то есть сделать то, что должен был сделать девять лет назад, когда у меня были и деньги и новый паспорт. Тогда я не сделал этого, потому что тоже, как некоторые, был озабочен поисками смысла жизни и тому подобной ерундой. Я думал, что от моих молитв и постов мир изменится, станет лучше. Куда там. Пока я молился, такие как Перминов, которым ничего не стоит оправдывать убийц и насильников продолжал спокойно делать карьеру. Тварь, которая приговорила меня к расстрелу. Ничего, он свое получил. Пока он медленно подыхал, я рассказывал ему, за что он подыхает… Ладно, я отвлекся, короче взяли мы с Вороновым эти деньги. Я брал, а Воронов стоял на стреме. Сторожа не было, я сам его отправил на больничный, еще тогда, когда приходил за мечом, а система безопасности, сигнализация — это секрет Полишинеля, только для честных людей. Я уже выходил с деньгами, но тут мне пришла в голову мысль сломать обе двери, чтобы все подумали на посторонних. Не понимаю, почему старик — архиепископ сразу решил, что это сделали свои.
— Прежде чем выломать двери, вы закрыли замок всего на один оборот, а Феодосий точно помнил, что закрывал на два. Вывод: двери были открыты ключами, выбитая дверь — для отвода глаз. Если это посторонние подобрали бы ключи, зачем им ломать двери?
— Никто не застрахован от ошибок, — снисходительствует он к себе. — Что толку жалеть о том, что случилось. От Воронова я решил избавиться сразу. Он размазня и мог выдать меня при первой же опасности. Во-вторых, это мои деньги. Да, да, мои — это те самые деньги с процентами за девять лет, которые я дал монастырю. Когда мы забрали, то Воронову я дал всего две тысячи. Остальные, сказал, разделим потом. Он пытался протестовать, но я быстро дал понять, где его место. Деньги я положил в банк. Здесь в пакете вместе с бумагами вы найдете кредитную карточку. Там же бумажка, на которой указан код, чтобы можно было снять деньги. Но все это вам нужно еще получить, а получить вы это сможете только через мой труп. Как видите, я сдержал свое слово.
Он прячет пакет обратно, снимает куртку, сворачивает ее в клубок и кидает далеко в кусты.