И тут что-то происходит: он застывает в неподвижной позе. Рука его замирает в воздухе, рев переходит в стон, кулак выпрямляется в ладонь и прижимается к правому боку. Губы искривляются гримасой боли. Ртом он делает судорожные глотательные движение, как будто ему не хватает кислорода. У меня не то положение, чтобы ломать голову над происходящим, и я обрушиваю на него все остатки моей силы и энергии. Мой кулак вонзается в его расслабленный и незащищенный живот. Карелин подскакивает вверх, неловко падает и замирает.
Пошатываясь, я поднимаюсь на ноги. У меня такое состояние, что боли просто не чувствую. Зато я ощущаю сильную слабость и усталость. Стоя недалеко от поверженного врага, я жадно вдыхаю. Свежий чистый воздух придает мне силы. Я смотрю на Карелина и не испытываю к нему ни капли сострадания. Впрочем, он еще не вырубился, так как пострадал гораздо в меньшей степени, чем я. Мне бы сейчас не останавливаться, а продолжать массажировать его, пока он находится в таком положении, но что-то удерживает меня, чтобы не бить лежачего.
Карелин поворачивает ко мне свое лицо, и это оказывается непростительной его ошибкой. Несмотря на то, что гримаса у него страдальческая, блеск в его глазах дает мне понять, что он уже пришел в себя и теперь только ждет удобного момента, чтобы броситься на меня. Это решает все. Куда-то девается мое благородство, и я в одно мгновения сам почти превращаюсь в дикую тварь. Потом мне даже казалось, что я рычал как Карелин. Я собираюсь в комок, отталкиваюсь ногами от земли и приземляюсь точно на грудь лежащего врага. Громко хрустят ребра, слышится страшный то ли крик, то ли хрип.
3
Я смотрю на Карелина. Он в сознании, только глаза потеряли хищный блеск. Теперь они напоминают глаза вытянутой из воды и пролежавшей полчаса на берегу рыбы: матовые и безжизненные. Он смотрит на меня, и его окровавленные губы сворачиваются в неприятную улыбку.
— Твоя победа не полная. Осталось нанести последний удар, — хрипит он.
— Последний удар уже был, Карелин, хватит. Шоу закончено: я победил, ты мой раб и я могу делать с тобой, все, что захочу.
— Что ты хочешь делать?
— Доставлю тебя туда, где тебя уже давно заждались. Хищникам место в клетке.
Зная, что никуда в таком состоянии он не денется, я иду в поисках своего пистолета. Когда возвращаюсь, то вижу, что Карелин дополз до сухого дерева, того, что сравнивал со скелетом и при помощи оставшихся торчащих сучьев пытается подняться. Это ему удается, и он встречает меня стоя, опершись спиной о сухой ствол. Я не могу не удивиться силе воли этого человека. Из-зо рта при каждом вздохе вырываются какие-то черно-красные сгустки.
— Тебе нельзя сейчас двигаться, Карелин. Кажется, у тебя поломаны ребра.
— Разве ты надел мне на шею веревку, чтобы мне приказывать? Разве у меня не свободны руки? Запомни, щенок, никогда я, потомок детей Перуна, не буду рабом.
— Да этого мне и не надо, я просто применил к тебе твою собственную мораль, но драться мы действительно больше не будем. Ты не в том состоянии, хотя я поражаюсь твоей силе и выдержке. А если будешь выпендриваться, я раздроблю тебе выстрелом колено и отволоку к машине, где ты поменяешься местами с ее хозяином. А потом мы вдвоем с ним отвезем тебя ментам. Зачем тебе это? Ты же человек опытный и должен знать, что в тюрьме лучше иметь здоровые ноги, а не искалеченные.
Вместо ответа, он глядит куда-то в сторону от меня.
— Вот они, твои друзья-мусора, легки на помине. Спешат, опоздать бояться.
Опасаясь подвоха, я отступаю от него на пару шагов и оборачиваюсь. В самом деле, по полевой дороге по направлению к нам прыгает на ухабах бежевый бобик с синей полосой на корпусе. Чуть поодаль рулит белая «Волга» и тоже с полосой. Несмотря на ветер в их сторону, уже начинает доноситься рев двигателей. Мне почему-то становиться неловко перед Карелиным за то, что он может подумать, что это я навел.
— Я знаю, — говорит он, прочитав мои мысли, — это не ты им сообщил. Сами как-то вычислили. Или местные сказали.
— Тем лучше, значит поедешь с комфортом. Тебе нужна срочная медицинская помощь.
Бобик, которому загородило дорогу брошенное нами такси, сворачивает с дороги и, пытаясь объехать препятствие, увязает двумя мостами в мокрой вспаханной земле. Водитель «Волги», боясь застрять, остановился еще раньше.