Подождав с несколько секунд Феодосий, как ни в чем не бывало, дергает переключатель.
— А это комнаты архива, как видите, теперь, при желании, я могу контролировать почти все здание. Вам нравится, молодой человек?.. Теперь я сразу увижу, если что не так… Сергей, что с вами? Вы меня не слушаете?
— Не, что вы… конечно, слушаю… контролировать все здание, это весьма удобно, особенно, если не доверяешь окружению.
И, тем не менее, владыка прав. Слушаю я рассеянно. Недавние кровавые события опять встают перед глазами, как будто это случилось пять минут назад. Изуродованный, окровавленный Перминов возникает из небытия и над всем этим высится фигура средневекового рыцаря с черепом в руке.
— Что с вами, Сережа, вам нездоровится? — взволновано спрашивает Феодосий.
— Да нет, все в порядке. Просто всякая дрянь мерещится.
— Это плохо, — сетует архиепископ, — вот они печальные результаты образа жизни, который ведут современные люди: алкоголь, неразборчивость в женщинах, это исчадие дьявола — телевидение. Не удивительно, что потом всякая чертовщина, прости меня Господи, мерещится. Скажите по совести, вы когда последний раз ходили к святому причастию?
— Если по совести, никогда.
Феодосий только взмахивает руками: мол, вот, что и требовалось доказать.
— Вам обязательно нужно сходить к причастию. А вас хоть крестили?
— Думаю, крестили, — отвечаю я, но как-то не очень уверенно.
— Думаете или крещеный?
— Да не помню, — вынужден признаться я, решая поменять тему, тем более, что мысль, что я только что видел человека с мечом, мучит меня гораздо в большей степени, чем святое причастие. — Мне показалось, что в библиотеке кто-то был. Но вы так быстро переключили камеру, что мне не удалось рассмотреть подробнее.
— Странно, я никого не заметил. Сейчас проверим, — говорит он, снова нажимая на кнопку переключателя. — Вот видите, никого нет.
Складывается впечатление, что кто-то из нас сошел с ума. Мой собеседник, который говорит, что в соседней комнате никого нет, или я, потому что опять на том же самом месте между двумя стеллажами с книгами ясно вижу человека с мечом. Мало того, это не просто человек — это рыцарь, рыцарь-крестоносец. На груди его большой темный крест. Какое-то наваждение. На секунду я даже отвожу глаза от экрана. Может это просто большое распятие, установленное в зале, а рядом растяпа-уборщица оставила швабру, которую я принял за холодное оружие? Присматриваюсь хорошенько: нет, это не распятие и не швабра — это точно мужик, с головой, с ногами и… с мечом.
— А это вы видите? — я тыкаю пальцем в монитор. — Или это только в моем воображении?
К моему большому удивлению, Феодосий опять улыбается.
— Ничего смешного не вижу! — я начинаю злиться, потому что, как и многие другие, не люблю, когда меня держат за идиота. — Может, хватит меня разыгрывать? Что это за мужик?
— Извините, но я и не думал вас разыгрывать. Это не мужик, то есть это вообще не человек. Это кукла. Вернее, восковая фигура. Фигура рыцаря-крестоносца, только и всего. Я то к нему уже присмотрелся и не догадался, что вы это можете принять за живого человека.
Восковой рыцарь! Оказывается и такие бывают! А мне-то подумалось, что весь этот кошмар опять возвращается.
— Вы позволите мне осмотреть библиотеку?
— Ну, разумеется. Мы пойдем прямо сейчас. Пока никого нет. Там и продолжим разговор, — с готовностью соглашается архиепископ.
Глава VI
1
Епископальная библиотека располагается в зале, длинном и изогнутом в форме большой буквы «Г». С одной стороны ее окна выходят во двор, с другой — на улицу, как и окна кабинета архиепископа. Над библиотекой, на втором этаже, располагается епископальный архив.
Так как библиотека, она же и читальный зал, то в начале, как раз возле той самой стены, на которой висят апостолы на горе Синайской, закрывающие слуховое отверстие, стоят несколько длинных столов, за которыми могут разместиться по три человека за раз. Впрочем, как сказал Феодосий, заведение это, так сказать, закрытое, ведомственное, поэтому особой публики здесь нет. Сюда ходят те, кто пишет труды по богословию, теологии, а также иногда и мирские особы, интересующиеся вопросами истории религии. Последние, для работы здесь, должны испросить персональный допуск у Владыки.
В углу стоит упомянутая восковая фигура средневекового воина, завернутого в белые тряпки с черным равносторонним крестом на груди. В левой руке воин держит клепаный, похожий на небольшое ведерко, жестяной шлем с узкими прорезями для глаз, который, глядя на монитор, я принял за череп; правой — опирается на обнаженный меч.