— Знаете, Павел Олегович, если бы существовала организация или фонд, который раздает премии директорам фирм с наибольшим процентом травматизма среди сотрудников, то у вас были бы все шансы претендовать на первое место среди номинантов. Жаль только, что никто пока не додумался до такого. Надо бы внести предложение, а? Я даже название придумал, «Золотой костыль», или нет, «Золотое надгробие» — так, пожалуй, ближе к правде.
Понимая, что я специально хочу разозлить его, Павел берет себя в руки и отвечает нарочито спокойным тоном.
— Что поделаешь, если у нас такая работа. Я всех предупреждаю об этом, и, заметьте, никого насильно не держу. Это, между прочим, и вас касается. Кстати, если вы, Лысков, пришли сюда только затем, чтобы доставать меня своими глупостями, с таким же успехом могли бы остаться дома. У вас, случайно, никакой больше командировки не намечается?
— Увы нет. Разве, что если вы сами меня туда не отправите. Что вы скажите насчет Анталии или, на худой конец, Сочи?
Насчет Сочи Царегорцев ничего не может сказать и, не удостоив меня ответом, углубляется в изучения висящей на стене наглядной агитации, призывающий граждан не увлекаться беспорядочными половыми связями, во избежании неприятных последствий. На плакате изображен чувак с букетом роз, конфетами и пузырем шампанского, который стоит возле дорожного указателя. От указателя идут стрелы, на которых написано: «Катя», «Маша», «Таня», «Лена» и, наконец, самая большая с черной жирной надписью: «Венерологический диспансер».
Я думаю, а не выразить ли своему шефу вслух пожелание, что, прочитав все это, он среди, прям скажем, небогатых альтернатив, сумеет выбрать правильное направление, но отказываюсь и оставляю его в покое.
Глава XIV
1
Двери в палату отворяются, и оттуда выходит мент в накинутом на плечи белом халате. Так как Павел не торопится заходить вместе со мной, захожу сам. Все-таки, как бы мой шеф меня не мордовал, надо отдать ему должное: Павел понимает, что если он пришел сюда только как работодатель, стремящийся показать свою заботу о подчиненном, то я здесь по делу. Мне нужнее, поэтому он дает мне зеленый свет.
Палата рассчитана на четырех человек, но кроме нашего сотрудника здесь находится только одни пациент, голова которого сплошь забинтована. Наружу торчит только кончик носа и возле рта в бинтах отверстие, для того, чтобы он мог заглатывать еду.
Голова у Хрулева тоже замотана, но только самый верх. Лицо его бледное. Увидев меня, он силится улыбнуться.
— Привет, маленький человек, как ты?
— Нормально, Сергей Николаевич, тошнит только немного, но доктор сказал, что до завтра пройдет.
— У тебя сотрясение. Не бойся, от этого не умирают.
— Я знаю, обидно только, что я упустил этого гада.
— Ты уверен, что это он тебя огрел?
— Не знаю. Я не видел нападавшего. Со стороны выглядело как ограбление. Пока я был без сознания, у меня забрали часы и всю наличность. Хорошо, что денег у меня с собой было — кот наплакал.
Я смотрю на Колобка. Несмотря на недостаток серого вещества, чисто внешне он выглядит внушительно. Чтобы решиться на ограбление такого кабана, грабитель должен быть смелым человеком. Над этим стоит подумать.
— Послушай, я понимаю, что тебе сейчас не до разговоров, но постарайся по возможности хотя бы кратко описать, как все это произошло, и где находился в это время твой объект. Итак, ты следил за объектом. Правильно?
— Верно. Я шел за ним. Он вышел из своего дома и направился по дорожке в сторону остановки сорок пятого автобуса, да по-другому в город и не уедешь. Когда до нее осталось метров триста, я решил сократить себе путь и пройти через заброшенный садовый участок. Мне показалось, что так будет лучше, потому что он мог обернуться и увидеть меня, а так — я выходил к остановке раньше, и меньше было шансов, что у него на мой счет возникнут подозрения. Я не боялся, что я его потеряю, поворачивать там некуда, разве что он решил бы вернуться обратно домой. Я прошел через кусты и когда через дыру в ограде, собирался выйти на дорогу, как тут сразу все случилось.
— И ты ничего не заметил?
— Нет, били откуда-то сбоку. Я пришел в себя, когда меня тормошили какие-то люди. Это были прохожие. Потом, проезжавший мимо мужик, довез меня на своей лайбе до пункта «скорой помощи», потому что у меня была разбита голова. А оттуда уже направили сюда.